Дуня не спала. Закрыв глаза, все про катанье вспоминала, и ровно живой восставал перед ней удалой добрый молодец, веселый, пригожий красавчик. То и дело в ушах ее
раздавались звуки его голоса.
После обеда по комнатам расставлялись карточные столы,
раздавались звуки старых, давным-давно расстроенных фортепиан, всюду слышались и веселый говор, и шутливый смех.
Неточные совпадения
Когда засидевшиеся в трактире рыбники поднялись с мест, чтоб отправляться на спокой, в «дворянской» было почти уж пусто. Но только что вышли они в соседнюю комнату, как со всех сторон
раздались разноязычные пьяные крики, хохот и визг немецких певуний, а сверху доносились дикие гортанные
звуки ярманочной цыганской песни...
Насилу выбрались рыбники. Но не отъехали они от трактира и ста саженей, как вдруг смолкли шумные клики. Тихо… Ярманка дремлет. Лишь издали от тех мест, где театры, трактиры и разные увеселительные заведения, доносятся глухие, нестройные
звуки, или вдруг откуда-нибудь
раздастся пьяный крик: «Караул!..» А ближе только и слышнá тоскливая песня караульщика-татарина, что всю ночь напролет просидит на полу галереи возле хозяйской лавки с длинной дубиной в руках.
Несется косная по тихому лону широкой реки, вода что зеркало, только и струится за рулем, только и пенится что веслами. Стих городской и ярманочный шум, настала тишь, в свежем прохладном воздухе не колыхнет. Петр Степаныч передал руль кормщику и перешел к носу лодки. Шепнул что-то песенникам, и тотчас залился переливчатыми, как бы дрожащими
звуками кларнет, к нему пристал высокий тенор запевалы, песенники подхватили, и над широкой рекой
раздалась громкая песня...
Вокруг самокатов чуть не с самой обедни
раздаются роговая музыка, хриплые голоса подгулявших спозаранок певунов, нестройные
звуки дешевых оркестров; пищат шарманки, дерут уши пронзительные
звуки волынок, шум, крик, музыка, песни, но веселья, задушевного веселья не видится.
Как холодной водой обдало Меркулова. Встал он, и тотчас же
раздался часовой бой… Девять!.. Только-то!.. И когда бой перестал и начали играть куранты, в их
звуках чудилось ему: «éос тис синтелиас ту эо́нос».
Тихо
раздаются под сводами громадного храма возгласы священника и пение причетников, а в раскрытые двери иные тогда
звуки несутся:
звуки бубнов, арф и рогов, пьяные клики, завыванья цыган, громкие песни арфисток и других торгующих собою женщин…
Заиграет ли женщина на фортепиано, гувернантка у соседей, Райский бежал было перед этим удить рыбу, — но
раздались звуки, и он замирал на месте, разинув рот, и прятался за стулом играющей.
Но мужички, вероятно по незнанию географического положения города Орлеана, продолжали предлагать ему подводное путешествие вниз по течению извилистой речки Гнилотерки и уже стали поощрять его легкими толчками в шейные и спинные позвонки, как вдруг, к неописанной радости Лежёня,
раздался звук колокольчика, и на плотину взъехали огромные сани с пестрейшим ковром на преувеличенно-возвышенном задке, запряженные тройкой саврасых вяток.
Однажды мать взяла меня с собой в костел. Мы бывали в церкви с отцом и иногда в костеле с матерью. На этот раз я стоял с нею в боковом приделе, около «сакристии». Было очень тихо, все будто чего-то ждали… Священник, молодой, бледный, с горящими глазами, громко и возбужденно произносил латинские возгласы… Потом жуткая глубокая тишина охватила готические своды костела бернардинов, и среди молчания
раздались звуки патриотического гимна: «Boźe, coś Polskę przez tak długie wieki…»
Неточные совпадения
Она летела прямо на него: близкие
звуки хорканья, похожие на равномерное наддирание тугой ткани,
раздались над самым ухом; уже виден был длинный нос и шея птицы, и в ту минуту, как Левин приложился, из-за куста, где стоял Облонский, блеснула красная молния; птица, как стрела, спустилась и взмыла опять кверху.
«Бла-го-сло-ви вла-дыко!» медленно один за другим, колебля волны воздуха,
раздались торжественные
звуки.
Точно такой же
звук раздался в пробужденных покоях дремавшего дома, и немедленно вослед за ним воспоследовало благоуханье одеколона, невидимо распространенное ловким встряхнутьем носового батистового платка.
Неожиданным образом звякнули вдруг, как с облаков, задребезжавшие
звуки колокольчика,
раздался ясно стук колес подлетевшей к крыльцу телеги, и отозвались даже в самой комнате тяжелый храп и тяжкая одышка разгоряченных коней остановившейся тройки.
Вдруг
раздались из залы
звуки гросфатера, и стали вставать из-за стола. Дружба наша с молодым человеком тотчас же и кончилась: он ушел к большим, а я, не смея следовать за ним, подошел, с любопытством, прислушиваться к тому, что говорила Валахина с дочерью.