Неточные совпадения
Нежно поглядывая на Дунюшку, рассказывал он Марку Данилычу, что приехал уж с неделю и
пробудет на ярманке до флагов, что он, после того как виделись на празднике
у Манефы, дома в Казани еще не бывал, что поехал тогда по
делам в Ярославль да в Москву, там вздумалось ему прокатиться по новой еще тогда железной дороге, сел, поехал, попал в Петербург, да там и застрял на целый месяц.
Вдруг ровно его осветило. «Митя не в ярманке ли? — подумал он. — Не сбирался он к Макарью,
дел у него в Петербурге по горло, да притом же за границу собирался ехать и там вплоть до глубокой осени
пробыть… Однако ж кто его знает… Может быть, приехал!.. Эх, как бы он
у Макарья был».
Дня через три Патап Максимыч с Никифором Захарычем поехали в город, чтобы сесть там на пароход. С ними и Мокей Данилыч отправился.
Пробыв несколько
дней у Дуни, он вместе с Чубаловым отправился в новое свое жилище на старом родительском пепелище. Там похлопотал Чубалов, и Мокей Данилыч скоро был введен во владение домом и пристанями, и как отвык от русской жизни и ото всех
дел, то при помощи того же Чубалова завел на свой капитал хлебный торг.
Тогда же приехал к нам с Амура бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и,
пробыв у нас дня два на фрегате, уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян на Охотском море. На этой шкуне я и отправился с фрегата, и с радостью, что возвращаюсь домой, и не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных людей и товарищей.
Неточные совпадения
— Я сказал бы Тычкову, — да не ему, я с ним и говорить не хочу, а другим, — что я был в городе, потому что это — правда: я не за Волгой был, а
дня два
пробыл у приятеля здесь — и сказал бы, что я был накануне… в обрыве — хоть это и не правда, — с Верой Васильевной…
Он выучился пить шампанское
у американцев, и как скоро: те
пробыли всего шесть
дней!
Адмирал предложил тост: «За успешный ход наших
дел!» Кавадзи, после бокала шампанского и трех рюмок наливки, положил голову на стол,
пробыл так с минуту, потом отряхнул хмель, как сон от глаз, и быстро спросил: «Когда он будет иметь удовольствие угощать адмирала и нас в последний раз
у себя?» — «Когда угодно, лишь бы это не сделало ему много хлопот», — отвечено ему.
Нехлюдов распределил свою поездку так, чтобы
пробыть у тетушек только сутки, но, увидав Катюшу, он согласился встретить
у тетушек Пасху, которая была через два
дня, и телеграфировал своему приятелю и товарищу Шенбоку, с которым они должны были съехаться в Одессе, чтобы и он заехал к тетушкам.
Так жила она до 16-ти лет. Когда же ей минуло 16 лет, к ее барышням приехал их племянник — студент, богатый князь, и Катюша, не смея ни ему ни даже себе признаться в этом, влюбилась в него. Потом через два года этот самый племянник заехал по дороге на войну к тетушкам,
пробыл у них четыре
дня и накануне своего отъезда соблазнил Катюшу и, сунув ей в последний
день сторублевую бумажку, уехал. Через пять месяцев после его отъезда она узнала наверное, что она беременна.