Неточные совпадения
—
Дела, матушка,
дела подошли такие, что никак было невозможно
по скорости опять к вам приехать, — сказал Петр Степаныч. — Ездил в Москву, ездил в Питер, у Макарья без малого две недели жил… А не остановился я у вас для того, чтобы на вас же лишней беды не накликать. Ну как наедет тот генерал из Питера да найдет меня у вас?.. Пойдут спросы да расспросы, кто, да откуда, да зачем в
женской обители проживаешь… И вам бы из-за меня неприятность вышла… Потому и пристал в сиротском дому.
— Тут не шутки, а настоящее
дело, — возразил Чапурин. — Выслушайте меня да
по душе и дайте ответ. Вот
дело в чем: Авдотья Марковна осталась теперь как есть круглой сиротой. В торговых и других
делах ни она, ни Дарья Сергевна ничего не разумеют —
дело женское, эти
дела им не
по разуму.
По моему рассужденью, о чем я Авдотье Марковне еще до кончины покойника говорил и она на то согласилась, — надо ей все распродать либо на сроки сдать в кортому.
— Так лучше, по-моему, будет, — сказал Чубалов. — Где же в самом
деле Авдотье Марковне заниматься такими
делами, да и Дарье Сергевне не приходится. Правду вы сказали, что это не
женское дело.
— Так вот, надо мне послать тебя в Красну Рамень, на мельницы, — молвил Патап Максимыч. — Возьми ты его с собой, только, чур, глядеть за ним в оба, да чтобы не балбесничал, а занимался
делом, какое ему поручишь. Да чтобы мамошек там не заводил — не в меру до них он охоч. Хоть и плохонький, взглянуть, кажется бы, не на что, а такой ходок
по части
женского пола, что другого такого не вдруг сыскать.
Неточные совпадения
На второй и третий
день шли
дела о суммах дворянских и о
женской гимназии, не имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности, и Левин, занятый своим хождением
по делам, не следил за ними.
Губернский предводитель, в руках которого
по закону находилось столько важных общественных
дел, — и опеки (те самые, от которых страдал теперь Левин), и дворянские огромные суммы, и гимназии
женская, мужская и военная, и народное образование
по новому положению, и наконец земство, — губернский предводитель Снетков был человек старого дворянского склада, проживший огромное состояние, добрый человек, честный в своем роде, но совершенно не понимавший потребностей нового времени.
Впереди него, из-под горы, вздымались молодо зеленые вершины лип, среди них неудачно пряталась золотая, но полысевшая голова колокольни
женского монастыря; далее все обрывалось в голубую яму, —
по зеленому ее
дну, от города, вдаль, к темным лесам, уходила синеватая река. Все было очень мягко, тихо, окутано вечерней грустью.
Было очень трудно представить, что ее нет в городе. В час предвечерний он сидел за столом, собираясь писать апелляционную жалобу
по делу очень сложному, и, рисуя пером на листе бумаги мощные контуры
женского тела, подумал:
— Что ж, одному все взять на себя? Экой ты какой ловкий! Нет, я знать ничего не знаю, — говорил он, — а меня просила сестра,
по женскому незнанию
дела, заявить письмо у маклера — вот и все. Ты и Затертый были свидетелями, вы и в ответе!