Тихо и ясно стало нá сердце у Дунюшки с той ночи, как после катанья она усмирила молитвой тревожные думы. На что ни взглянет, все светлее и краше ей кажется. Будто дивная завеса
опустилась перед ее душевными очами, и невидимы стали ей людская неправда и злоба. Все люди лучше, добрее ей кажутся, и в себе сознает она, что стала добрее и лучше. Каждый день ей теперь праздник великий. И мнится Дуне, что будто от тяжкого сна она пробудилась, из темного душного морока на высоту лучезарного света она вознеслась.
Сначала Дуня не догадывалась, к чему отец речи клонит, но когда услыхала последние слова его, стремительно кинулась к Марье Ивановне,
опустилась перед ней, положила русую головку ей на колени и со слезами в голосе стала молить о согласии.
Это был необыкновенно общительный человек. По дороге к своему купе он остановился около маленькой прелестной трехлетней девочки, с которой давно уже издали заигрывал и строил ей всевозможные смешные гримасы. Он
опустился перед ней на корточки, стал ей делать козу и сюсюкающим голосом расспрашивал:
Она горько зарыдала, и он понял, как ей больно, и, не зная, что сказать, он
опустился перед ней на ковер.
Неточные совпадения
Сложив свои огромные руки на груди, опустив голову и беспрестанно тяжело вздыхая, Гриша молча стоял
перед иконами, потом с трудом
опустился на колени и стал молиться.
— Евгений, — продолжал Василий Иванович и
опустился на колени
перед Базаровым, хотя тот не раскрывал глаз и не мог его видеть. — Евгений, тебе теперь лучше; ты, бог даст, выздоровеешь; но воспользуйся этим временем, утешь нас с матерью, исполни долг христианина! Каково-то мне это тебе говорить, это ужасно; но еще ужаснее… ведь навек, Евгений… ты подумай, каково-то…
Одинцова скорыми шагами дошла до своего кабинета. Базаров проворно следовал за нею, не поднимая глаз и только ловя слухом тонкий свист и шелест скользившего
перед ним шелкового платья. Одинцова
опустилась на то же самое кресло, на котором сидела накануне, и Базаров занял вчерашнее свое место.
Перед городом лениво текла мутноватая река, над ним всходило солнце со стороны монастырского кладбища и не торопясь, свершив свой путь,
опускалось за бойнями, на огородах.
Стоять
перед старшим или
перед гостем, по их обычаю, неучтиво: они, встречая гостя, сейчас
опускаются на пол, а сидя на полу, как же можно иначе поклониться почтительно, как не до земли?