Неточные совпадения
— Да хоть бы новые язы́ки… Говорил я тебе про них, — сказал Егор Сергеич. — Приходят в
восторг неописанный, чувствуют наитие и пророчествуют. И когда говоришь новыми язы́ки, такое бывает в душе восхищение, что его ни с чем и сравнить нельзя. На небесах тогда себя чувствуешь, в невозмутимом блаженстве, все земное забываешь. На себе
испытал и могу поистине о том свидетельствовать.
Она тяжело дышала, не глядя на него. Она
испытывала восторг. Душа ее была переполнена счастьем. Она никак не ожидала, что высказанная любовь его произведет на нее такое сильное впечатление. Но это продолжалось только одно мгновение. Она вспомнила Вронского. Она подняла на Левина свои светлые правдивые глаза и, увидав его отчаянное лицо, поспешно ответила:
Всякий приезд Николая Павловича в корпус, — а он часто езжал к ним, — когда входила бодрым шагом эта высокая, с выпяченной грудью, горбатым носом над усами и с подрезанными бакенбардами фигура в военном сюртуке и могучим голосом здоровалась с кадетами, Касатский
испытывал восторг влюбленного, такой же, какой он испытывал после, когда встречал предмет любви.
— Керим! Керим! — не своим голосом,
испытывая восторг и страх одновременно, закричала я. — Керим-ага, возможно ли! Вы?
Неточные совпадения
— Да, — повторила Катя, и в этот раз он ее понял. Он схватил ее большие прекрасные руки и, задыхаясь от
восторга, прижал их к своему сердцу. Он едва стоял на ногах и только твердил: «Катя, Катя…», а она как-то невинно заплакала, сама тихо смеясь своим слезам. Кто не видал таких слез в глазах любимого существа, тот еще не
испытал, до какой степени, замирая весь от благодарности и от стыда, может быть счастлив на земле человек.
Через полчаса он убедил себя, что его особенно оскорбляет то, что он не мог заставить Лидию рыдать от
восторга, благодарно целовать руки его, изумленно шептать нежные слова, как это делала Нехаева. Ни одного раза, ни на минуту не дала ему Лидия насладиться гордостью мужчины, который дает женщине счастье. Ему было бы легче порвать связь с нею, если бы он
испытал это наслаждение.
Я узнал ядовитые
восторги холодного отчаяния; я
испытал, как сладко, в течение целого утра, не торопясь и лежа на своей постели, проклинать день и час своего рождения, — я не мог смириться разом.
Я никогда не чувствовал
восторга и экстаза слияния, ни религиозного, ни национального, ни социального, ни эротического, но много раз
испытывал экстаз творчества, часто
испытывал экстаз разрыва и восстания.
Но никогда откормленная, важная и тупая обезьяна, сидящая в карете, со стекляшками на жирном пузе, не поймет гордой прелести свободы, не
испытает радости вдохновения, не заплачет сладкими слезами
восторга, глядя, как на вербовой ветке серебрятся пушистые барашки!