Из книг и рассказов Нефедыча Герасим подробно
знал учение и обрядность почти всех раскольничьих толков и, думая над ними, уразумел, что истинной, правой веры Христовой ни в одном из них нет…
Неточные совпадения
— Что ты, сударыня?.. — с ужасом почти вскликнула Анисья Терентьевна. — Как сметь старый завет преставлять!.. Спокон веку водится, что кашу да полтину мастерицам родители посылали… От сторонних книжных дач не положено брать. Опять же надо ведь мальчонке-то по улице кашу в плате нести — все бы видели да
знали, что за новую книгу садится. Вот, мать моя, принялась ты за наше мастерство, учишь Дунюшку, а старых-то порядков по
ученью и не ведаешь!.. Ладно ли так? А?
— Да, Марко Данилыч, вот уж и восемь годков минуло Дунюшке, — сказала Дарья Сергевна, только что встали они из-за стола, — пора бы теперь ее хорошенько учить. Грамоту
знает, часослов прошла, втору кафизму читает, с завтрашнего дня думаю ее за письмо посадить… Да этого мало… Надо вам подумать, кому бы отдать ее в настоящее
ученье.
Узнавши о том, Прасковья Ильинишна день и ночь стала докучать старому, чтобы отправил он в
ученье Никитушку.
— Книги старинные, Марко Данилыч, а в старину, сами вы не хуже меня
знаете, мирских книг не печатали, и в заводах их тогда не бывало, — отвечал Чубалов. — «Уложение» царя Алексея Михайловича да «
Учение и хитрость ратного строя», вот и все мирские-то, ежели не считать учебных азбук, то есть букварей, грамматик да «Лексикона» Памвы Берынды. Памва-то Берында киевской печати в том собранье, что торгую, есть; есть и Грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого.
Читывали они про них в мистических книгах,
знали, что тотчас после падения Бонапарта духовные супруги явились в высшем прусском обществе между придворными, принявшими секту мукеров;
знали, что есть духовные жены у сектантов Америки,
знали, что из Пруссии духовное супружество проникло и в Петербург, но не могли понять, как это
учение проникло за Кавказские горы и как ссыльный крестьянин Комар мог усвоить
учение кенигсбергского архидиакона Эбеля, графини Гребен и других знатных дам и государственных людей Пруссии…
Оттого-то мне и известно все — тридцать второй год состою при здешнем приходе — всю подноготную их
знаю, и пляски, и другие обряды, и все богопротивное их
учение…
— Не
знаю его
учения, — тихим голосом промолвила Дуня.
— Ну, нет. Тут странно только то, что мы так мало
знаем учение нашей церкви, что принимаем за какое-то новое откровение наши же основные догматы, — сказал Селенин, как бы торопясь высказать бывшему приятелю свои новые для него взгляды.
Люди эти часто вовсе не
знают учения Христа, не понимают его, часто не принимают, так же как и враги их, главной основы Христовой веры — непротивления злу, часто даже ненавидят Христа; но вся их вера в то, какова должна быть жизнь, почерпнута из учения Христа. Как бы ни гнали этих людей, как бы ни клеветали на них, но это — единственные люди, не покоряющиеся безропотно всему, что велят, и потому это — единственные люди нашего мира, живущие не животной, а разумной жизнью, — единственные верующие люди.
Неточные совпадения
И Левин стал осторожно, как бы ощупывая почву, излагать свой взгляд. Он
знал, что Метров написал статью против общепринятого политико-экономического
учения, но до какой степени он мог надеяться на сочувствие в нем к своим новым взглядам, он не
знал и не мог догадаться по умному и спокойному лицу ученого.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо
учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт
знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
— Для меня лично корень вопроса этого, смысл его лежит в противоречии интернационализма и национализма. Вы
знаете, что немецкая социал-демократия своим вотумом о кредитах на войну скомпрометировала интернациональный социализм, что Вандервельде усилил эту компрометацию и что еще раньше поведение таких социалистов, как Вивиани, Мильеран, Бриан э цетера, тоже обнаружили, как бессильна и как, в то же время, печально гибка этика социалистов. Не выяснено: эта гибкость — свойство людей или
учения?
— Тело. Плоть. Воодушевлена, но — не одухотворена — вот!
Учение богомилов —
знаете? Бог дал форму — сатана душу. Страшно верно! Вот почему в народе — нет духа. Дух создается избранными.
И так как он решительно ничего не
знал про коммунистическое
учение, да и самое слово в первый раз услыхал, то я тут же стал ему излагать все, что
знал на эту тему.