Неточные совпадения
Сняв сапоги, в одних чулках Марко Данилыч всю
ночь проходил взад и вперед по соседней горнице, чутко прислушиваясь к тяжелому, прерывистому
дыханью дочери и при каждом малейшем шорохе заглядывая в щель недотво́ренной двери.
И не будет там ни солнца, ни луны, ни звезд, ни тьмы, ни
ночи, ни гроз, ни стужи, ни зноя — от лица Божия пролиется свет неприступный, и
дыхание уст его согреет и напитает праведных».
Как часто летнею порою, // Когда прозрачно и светло // Ночное небо над Невою // И вод веселое стекло // Не отражает лик Дианы, // Воспомня прежних лет романы, // Воспомня прежнюю любовь, // Чувствительны, беспечны вновь, //
Дыханьем ночи благосклонной // Безмолвно упивались мы! // Как в лес зеленый из тюрьмы // Перенесен колодник сонный, // Так уносились мы мечтой // К началу жизни молодой.
Тихо вечер догорает, // Горы золотя; // Знойный воздух холодает, — // Спи, мое дитя. // Соловьи давно запели, // Сумрак возвестя; // Струны робко зазвенели, — // Спи, мое дитя. // Смотрят ангельские очи, // Трепетно светя; // Так легко
дыханье ночи, — // Спи, мое дитя.
Неточные совпадения
Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой
ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их глубоких трещинах, при малейшем
дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем.
Тоска любви Татьяну гонит, // И в сад идет она грустить, // И вдруг недвижны очи клонит, // И лень ей далее ступить. // Приподнялася грудь, ланиты // Мгновенным пламенем покрыты, //
Дыханье замерло в устах, // И в слухе шум, и блеск в очах… // Настанет
ночь; луна обходит // Дозором дальный свод небес, // И соловей во мгле древес // Напевы звучные заводит. // Татьяна в темноте не спит // И тихо с няней говорит:
Нет ее горячего
дыхания, нет светлых лучей и голубой
ночи; через годы все казалось играми детства перед той далекой любовью, которую восприняла на себя глубокая и грозная жизнь. Там не слыхать поцелуев и смеха, ни трепетно-задумчивых бесед в боскете, среди цветов, на празднике природы и жизни… Все «поблекло и отошло».
На
ночь он уносил рисунок в дортуар, и однажды, вглядываясь в эти нежные глаза, следя за линией наклоненной шеи, он вздрогнул, у него сделалось такое замиранье в груди, так захватило ему
дыханье, что он в забытьи, с закрытыми глазами и невольным, чуть сдержанным стоном, прижал рисунок обеими руками к тому месту, где было так тяжело дышать. Стекло хрустнуло и со звоном полетело на пол…
И природа наша так же: в палящем дне на севере вы уже чувствуете удушливое
дыхание земли, предвещающее к
ночи грозу, потоки дождя и перемену надолго.