Неточные совпадения
Не знает,
за что
взяться Татьяна Андревна, не придумает, что сказать, кидается из стороны в сторону, хватается то
за одно, то
за другое — вконец растерялась, бедная. Стала, наконец, у дивана, наклонилась и окропила слезами обнаженную
шею дочери.
— Ни в токарню, ни в красильню ни
за что на свете не пойду — очень уж обидно будет перед батраками, — сказал Василий Борисыч. — Да к тому же
за эти дела я и
взяться не сумею. Нет, уж лучше петлю на
шею, один, по крайней мере, конец. А уж если такая милость, дядюшка, будет мне от тебя, так похлопочи, чтобы меня при тебе он послал. У тебя на чужой стороне буду рад-радехонек даже на побегушках быть, опять же по письменной части во всякое время могу услужить. Мне бы только от Парашки куда-нибудь подальше.
Неточные совпадения
Шить сама платье не
взялась, а отыскала у казначейши крепостную портниху, уговорила ее работать у них на дому, посадила в свою комнату и следила
за каждым ее стежком.
Протопоп поднял ногу на ступицу и
взялся рукою
за грядку, в это время квартальный подхватил его под локоть снизу, а чиновник потянул
за другую руку вверх… Старик гадливо вздрогнул, и голова его заходила на
шее, как у куклы на проволочной пружине.
Но горцы прежде казаков
взялись за оружие и били казаков из пистолетов и рубили их шашками. Назаров висел на
шее носившей его вокруг товарищей испуганной лошади. Под Игнатовым упала лошадь, придавив ему ногу. Двое горцев, выхватив шашки, не слезая, полосовали его по голове и рукам. Петраков бросился было к товарищу, но тут же два выстрела, один в спину, другой в бок, сожгли его, и он, как мешок, кувырнулся с лошади.
— Во-от он!.. — улыбается Любим. — Зда-аровый, шут… Оттопырь-ка пальцы, я его сичас…
за зебры… Постой, не толкай локтем… я его сичас… сичас, дай только
взяться… Далече, шут, под корягу забился, не
за что и ухватиться… Не доберешься до головы… Пузо одно только и слыхать… Убей мне на
шее комара — жжет! Я сичас… под зебры его… Заходи сбоку, пхай его, пхай! Шпыняй его пальцем!
Молоденький студент
взялся домой сбегать
за ружьем. Пришли было половые и сам хозяин трактира и стали упрашивать господ: сделать милость, не буянить. Но им объявили, что
за портрет им заплатят, а самих прогнали только что не в
шею. Ружье было принесено. Оказалось, что это был огромный старинный карабин; последовал вопрос — кому стрелять?