Неточные совпадения
Он писал из Адрианополя, от 13 июля (2
по старому стилю, то есть за восемь дней до
заключения Кучук-Кайнарджиского мира), что турецкая армия находится в самом жалком состоянии, средства Турции истощены, и, устрашенная победами русских, она склоняется к миру.
Венский кабинет сильно досадовал на скорое и притом без его посредства
заключение Кучук-Кайнарджиского мира; свободное плавание русских кораблей
по Черному морю и Архипелагу и независимость кубанских татар, особенно же Крыма, установленные этим миром, немало беспокоили Австрию, ибо она видела, что это ведет к преобладанию России на юге, к явному ущербу государства Габсбургов.
Было над чем призадуматься принцессе. Послав к графу Орлову письмо из Рагузы, она так долго ожидала объявления своего «манифестика» стоявшему на Ливорнском рейде русскому флоту, что наконец, несмотря на всю свою легкомысленность, могла прийти к
заключению, что предложение ее отвергнуто Орловым и что ей не только не должно надеяться на него, но следует опасаться всем известной его предприимчивости. Эти опасения,
по всей вероятности, и были причиной как холодного приема Христенеку, так и отказа Дженкинсу.
По объявлению ее в разговорах, этот человек персиянин и знает восемь или девять языков разных, говорит оными всеми очень чисто; я ж моего собственного о ней
заключения, потому что не мог узнать в точности, кто оная действительно (sic).
Грейг должен был оставить Плимут ранее, чем предполагал:
по его замечанию что-то очень много любопытных стали посещать его корабль, и из расспросов незваных гостей было видно, что они догадываются о
заключении в одной из кают корабля «Трех иерархов» таинственной пленницы.
О судьбе обманутой им принцессы он,
по всей вероятности, не знал ничего верного, и когда через одиннадцать лет после того, как он захватил ее в Ливорно, в Ивановском монастыре помещена была настоящая княжна Тараканова, граф Алексей Орлов, как говорит предание, никогда не ездил мимо этого монастыря, полагая, что там томится в
заключении его жертва, некогда любившая его страстно, предавшаяся ему беззаветно и так ужасно обманутая его притворною любовью.
— Скажите мне: какое право имеют так жестоко обходиться со мной?
По какой причине меня арестовали и держат в
заключении?
В письме было сказано, что я могу спасти жизнь многих людей и сделаться посредницей при
заключении мира России с Турцией, если
по приезде в Константинополь соглашусь выдать себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны.
— Два письма к графу Панину, — отвечала изнуренная до крайности развившеюся чахоткой, строгим
заключением, голодом и нравственными страданиями пленница, — еще письмо к вице-канцлеру князю Голицыну. В этих письмах неизвестные мне люди просили этих вельмож оказать «принцессе Елизавете» возможную
по обстоятельствам помощь.
— Не знаю. Я бы все сказал, но не знаю. Все, что знаю, я сказал, больше ничего не знаю. Но обвенчайте нас, и я хоть сейчас дам подписку, что добровольно обрекаю себя на вечное
заключение в этой крепости, если
по каким-либо высшим соображениям нельзя даровать ей свободу. Я готов все принести в жертву для нее, только не разлучайте нас.
Хотя они уже за то, что следовали за преступницей, вполне заслуживали бы быть сосланными в вечное заточение, но им вменяется в достаточное наказание долговременное
заключение, и они отпускаются в свое отечество с выдачею им вспомоществования
по сту рублей каждому и под клятвою вечного молчания о преступнице и своем
заключении».
Потом,
по заключении в 1835 г. мира с кафрами, английское правительство не позаботилось оградить собственность голландских колонистов от нападения и грабежа кафров, имея все средства к тому, и, наконец, внезапным освобождением невольников нанесло жестокий удар благосостоянию голландцев.
Сначала, конечно,
по заключении всего предварительного следствия, доступ к Мите для свидания с родственниками и с некоторыми другими лицами все же был обставлен некоторыми необходимыми формальностями, но впоследствии формальности не то что ослабели, но для иных лиц, по крайней мере приходивших к Мите, как-то сами собой установились некоторые исключения.
Рядом с воротами стояло низенькое каменное здание без окон, с одной дверью на двор. Это — морг. Его звали «часовня». Он редко пустовал. То и дело сюда привозили трупы, поднятые на улице, или жертвы преступлений. Их отправляли для судебно-медицинского вскрытия в анатомический театр или,
по заключению судебных властей, отдавали родственникам для похорон. Бесприютных и беспаспортных отпевали тут же и везли на дрогах, в дощатых гробах на кладбище.
Неточные совпадения
В
заключение по три часа в сутки маршировал на дворе градоначальнического дома один, без товарищей, произнося самому себе командные возгласы и сам себя подвергая дисциплинарным взысканиям и даже шпицрутенам («причем бичевал себя не притворно, как предшественник его, Грустилов, а
по точному разуму законов», — прибавляет летописец).
И точно так же, как праздны и шатки были бы
заключения астрономов, не основанные на наблюдениях видимого неба
по отношению к одному меридиану и одному горизонту, так праздны и шатки были бы и мои
заключения, не основанные на том понимании добра, которое для всех всегда было и будет одинаково и которое открыто мне христианством и всегда в душе моей может быть поверено.
— Позвольте, Петр Петрович: прежде чем говорить об этом Чичикове, позвольте поговорить собственно о вас. Скажите мне: сколько,
по вашему
заключению, было бы для вас удовлетворительно и достаточно затем, чтобы совершенно выпутаться из обстоятельств?
Он пришел мало-помалу к многообразным и любопытным
заключениям, и,
по его мнению, главнейшая причина заключается не столько в материальной невозможности скрыть преступление, как в самом преступнике; сам же преступник, и почти всякий, в момент преступления подвергается какому-то упадку воли и рассудка, сменяемых, напротив того, детским феноменальным легкомыслием, и именно в тот момент, когда наиболее необходимы рассудок и осторожность.
Из семейственных преданий известно, что он был освобожден от
заключения в конце 1774 года,
по именному повелению; что он присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу.