Поляки отвечали довольно вежливо на поклон Милославского; а пан Тишкевич, оборотясь к Копычинскому, спросил сердитым голосом: как он смел сочинить ему такую сказку? Копычинский не отвечал ни слова; устремя свои бездушные глаза на Юрия, он стоял как вкопанный, и только одна лихорадочная дрожь доказывала, что несчастный хвастун не совсем еще претворился в истукана.
Неточные совпадения
Один закоснелый сармат, старик, уланский офицер при Понятовском, делавший часть наполеоновских походов, получил в 1837 году дозволение возвратиться в свои литовские поместья. Накануне отъезда старик позвал меня и несколько
поляков отобедать. После обеда мой кавалерист подошел ко мне с бокалом, обнял меня и с военным простодушием сказал мне на ухо: «Да зачем же вы, русский?!» Я не
отвечал ни слова, но замечание это сильно запало мне в грудь. Я понял, что этому поколению нельзя было освободить Польшу.
Вскоре после отъезда П. С. с нас и с
поляков отбирали показания: где семейство находится и из кого состоит. Разумеется, я
отвечал, что семейство мое состоит из сестер и братьев, которые живут в Петербурге, а сам холост. По-моему, нечего бы спрашивать, если думают возвратить допотопных.Стоит взглянуть на адреса писем, которые XXX лет идут через III отделение. Все-таки видно, что чего-то хотят, хоть хотят не очень нетерпеливо…
Кого бы вы ни спросили о Помаде, какой он человек? — стар и мал
ответит только: «так, из
поляков», и словно в этом «из
поляков» высказывалось категорическое обвинение Помады в таком проступке, после которого о нем уж и говорить не стоило.
— Я тоже вас люблю… — лениво
ответил поляк. — Только обещать вам ничего не могу, потому что…
— Теперь я исправник здешний, —
отвечал Аггей Никитич, несколько потупляясь, ибо он знал, что
поляки не любят русских чиновников; но на этот раз он, по-видимому, ошибся.