Неточные совпадения
Об этой самозванке
писали иностранцы с разными, по обыкновению, прикрасами. Они-то и утвердили мнение, будто эта женщина действительно была дочерью императрицы, имевшею законное право на русский престол, что, взятая
в Италии
графом Алексеем Григорьевичем Орловым-Чесменским, она была привезена
в Петербург, заточена
в Петропавловскую крепость и там, 10 сентября 1777 года, во время сильного наводнения, затоплена
в каземате, из которого ее забыли или не хотели вывести.
На другой день Екатерина велела
графу Воронцову
написать указ о даровании Разумовскому, как супругу покойной императрицы, титула императорского высочества и проект указа показать Разумовскому, но попросить его, чтоб он предварительно показал бумаги, удостоверяющие
в действительности события.
Наконец сам Михаил Огинский не мог устоять пред красотою очаровательной принцессы, она и его запутала
в свои сети [
В мае 1774 года, когда
граф Огинский ухе расстался с своею очаровательницей, он
писал к ней письмо, из которого можно заключать о свойстве их отношений
в Париже. «Quoiqu'a peine je puis me remuer encore, j’aurais, pourtant fait l’impossible pour vous voir, sans 1’accident nouveau de la maladie du roi (французского) il m ’await bien doux de vous embrasser.
Кто такой был этот русский князь — неизвестно, но впоследствии
граф Орлов-Чесменский, когда уже взял самозванку,
писал императрице, что она находилась
в сношениях с одним знатным русским путешественником, намекая на Ивана Ивановича Шувалова.
Вручившие принцессе копии с духовных завещаний уверили ее, что русские подлинники хранятся
в надежных руках. Так впоследствии сама она
писала графу Орлову.
Герцог Ларошфуко и
граф Бюсси, приезжавшие
в Оберштейн к скучавшему по своей подруге князю Лимбургу, уверяли его, что
в парижских салонах много толкуют о принцессе и представляют будущность ее
в самом блестящем виде, ибо полагают за несомненное, что она, по законно ей принадлежащему праву, рано или поздно, наденет корону Российской империи [Де-Марин
писал об этом принцессе
в Рагузу.].
Принцесса с нетерпением ожидала
в Рагузе ответов от султана и от
графа Орлова, еще довольно дружно живя с Радзивилом и французскими офицерами, а также с консулами французским и неаполитанским. Наскучив ждать, она 11 сентября
написала новое письмо к султану, стараясь отклонить его от утверждения мирного договора, еще не ратификованного, и прося о немедленной присылке фирмана на проезд
в Константинополь.
Она начинает письмо заявлением уверенности своей
в том, что предприятие ее будет встречено
графом с сочувствием, и что успех ее может отвратить перуны, готовые поразить его. «Вы
в Петербурге, —
писала она, — не доверяете никому, друг друга подозреваете, боитесь, сомневаетесь, ищете помощи, но не знаете, где ее найти.
Весь штат этого двора состоял
в Пизе из шестидесяти человек, как
писал граф Орлов императрице [«Донесение
графа Орлова императрице» от 14 (25) февраля 1775 года.].
Из Пизы
писали в это время
в Варшаву, что
граф Орлов, выезжая с «знаменитою иностранкой», постоянно обходится с нею чрезвычайно почтительно: ни он и никто из русских не садится
в ее присутствии; если же кто говорит с нею, то, кажется, стоит перед нею на коленях.
В 1768 году Екатерина послала его против турок и
писала к
графу Салтыкову: «дай бог ему счастья отцовского», но князь Александр Михайлович, как видно, не наследовал от родителя ни счастья, ни военных талантов.
Получив известие, что «всклепавшая на себя имя» находится
в руках Грейга, императрица 22 марта
написала два рескрипта: один
графу Алексею Орлову, другой князю Голицыну.
Еще при отплытии их из Ливорно
граф Орлов
писал в Лондон к находившемуся там русскому посланнику, чтобы заблаговременно сделаны были им распоряжения к снабжению русского флота всем, что будет для него нужно.
Он умолчал и о том, что взятая
в Пизе переписка конфедерации принадлежит ему, а не самозванке, и что
граф Потоцкий
писал к нему 6 января 1775 года о возвращении вверенной ему переписки конфедерации с турецкими властями.
На другой день по отправлении донесения к императрице, то есть 1 июня, князь Голицын получил от пленницы письмо. Она
писала, что нисколько не чувствует себя виновною против России и против государыни императрицы, иначе не поехала бы с
графом Орловым на русский корабль, зная, что на палубе его она будет находиться
в совершенной власти русских.
Неточные совпадения
Главные качества
графа Ивана Михайловича, посредством которых он достиг этого, состояли
в том, что он, во-первых, умел понимать смысл написанных бумаг и законов, и хотя и нескладно, но умел составлять удобопонятные бумаги и
писать их без орфографических ошибок; во-вторых, был чрезвычайно представителен и, где нужно было, мог являть вид не только гордости, но неприступности и величия, а где нужно было, мог быть подобострастен до страстности и подлости; в-третьих,
в том, что у него не было никаких общих принципов или правил, ни лично нравственных ни государственных, и что он поэтому со всеми мог быть согласен, когда это нужно было, и, когда это нужно было, мог быть со всеми несогласен.
С отчаяния
графу Маттеи
в Милан
написал; прислал книгу и капли, Бог с ним.
Я мог бы
написать целый том анекдотов, слышанных мною от Ольги Александровны: с кем и кем она ни была
в сношениях, от
графа д'Артуа и Сегюра до лорда Гренвиля и Каннинга, и притом она смотрела на всех независимо, по-своему и очень оригинально. Ограничусь одним небольшим случаем, который постараюсь передать ее собственными словами.
Это было варварство, и я
написал второе письмо к
графу Апраксину, прося меня немедленно отправить, говоря, что я на следующей станции могу найти приют.
Граф изволили почивать, и письмо осталось до утра. Нечего было делать; я снял мокрое платье и лег на столе почтовой конторы, завернувшись
в шинель «старшого», вместо подушки я взял толстую книгу и положил на нее немного белья.
Полицмейстер, из учтивости,
в графе поведения ничего не
писал, а
в графе занятий ставил: «Занимается государственной службой».