А тут и по хозяйству не по-прежнему все пошло: в дому все по-старому, и затворы и запоры крепки, а добро рекой вон плывет, домовая утварь как на огне горит. Известно дело: без хозяйки дом, как без крыши, без огорожи;
чужая рука не на то, чтобы в дом нести, а чтоб из дому вынесть. Скорбно и тяжко Ивану Григорьичу. Как делу помочь?.. Жениться?
Неточные совпадения
Бросила горшки свои Фекла; села на лавку и, ухватясь
руками за колена, вся вытянулась вперед, зорко глядя на сыновей. И вдруг стала такая бледная, что краше во гроб кладут.
Чужим теплом Трифоновы дети не грелись,
чужого куска не едали, родительского дома отродясь не покидали. И никогда у отца с матерью на мысли того не бывало, чтобы когда-нибудь их сыновьям довелось на
чужой стороне хлеб добывать. Горько бедной Фекле. Глядела, глядела старуха на своих соколиков и заревела в источный голос.
Не Царством Небесным было ей жить и при матери; бивала ее и шибко бивала покойница, особенно как под пьяную
руку девочка ей подвернется, да все не как
чужие люди.
Ведь мать хоть и пьяная и безумная, а высоко
руку подымет, да не больно опустит,
чужой же человек колотит дитя, не рассудя, не велика, дескать, беда, хоть и калекой станет век доживать.
С легкой
руки кантауровца, и другие заволжане по
чужим сторонам пошли счастья искать и развезли дедовский промысел по дальним местам.
Девка —
чужая добыча: не я, так другой бы…» Но, как ни утешал себя Алексей, все-таки страхом подергивало его сердце при мысли: «А как Настасья да расскажет отцу с матерью?..» Вспоминались ему тревожные сны: страшный образ гневного Патапа Максимыча с засученными рукавами и тяжелой дубиной в
руках, вспоминались и грозные речи его: «Жилы вытяну, ремней из спины накрою!..» Жмурит глаза Алексей, и мерещится ему сверкающий нож в
руках Патапа, слышится вой ватаги работников, ринувшихся по приказу хозяина…
— Меньше нельзя.
Чужие дела в
руках, зря их бросить нельзя, — ответил Василий Борисыч.
Г-жа Простакова. Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы дали тебе волю. Дядюшка-де человек умный; он, увидя меня в
чужих руках, найдет способ меня выручить. Вот чему ты рада, сударыня; однако, пожалуй, не очень веселись: дядюшка твой, конечно, не воскресал.
— Трудно сказать — какой, ну, да вы найдете. Так вот ему записочка. Вы ее в мундштук папиросы спрячьте, а папиросу, закурив, погасите. В случае, если что-нибудь эдакое, — ну, схватят, например, — так вы мундштук откусите и жуйте. Так? Не надо, чтоб записочка попала в
чужие руки, — понятно? Ну вот! Успеха!
— Да, свое, — продолжал Райский, — и если вы не согласитесь, я отдам все в
чужие руки: это кончено, даю вам слово…
Но она любила совсем не так, как любят другие женщины: в ее чувстве не было и тени самопожертвования, желания отдать себя в
чужие руки, — нет, это была гордая любовь, одним взглядом покорявшая все кругом.
Неточные совпадения
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно
чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует
руку Кити.
Княжна Варвара была тетка ее мужа, и она давно знала ее и не уважала. Она знала, что княжна Варвара всю жизнь свою провела приживалкой у богатых родственников; но то, что она жила теперь у Вронского, у
чужого ей человека, оскорбило ее за родню мужа. Анна заметила выражение лица Долли и смутилась, покраснела, выпустила из
рук амазонку и спотыкнулась на нее.
— Плохое дело в
чужом пиру похмелье, — сказал я Григорию Александровичу, поймав его за
руку, — не лучше ли нам поскорей убраться?
Он пробовал об этом не думать, старался рассеяться, развлечься, присел в вист, но все пошло как кривое колесо: два раза сходил он в
чужую масть и, позабыв, что по третьей не бьют, размахнулся со всей
руки и хватил сдуру свою же.
Я знаю: дам хотят заставить // Читать по-русски. Право, страх! // Могу ли их себе представить // С «Благонамеренным» в
руках! // Я шлюсь на вас, мои поэты; // Не правда ль: милые предметы, // Которым, за свои грехи, // Писали втайне вы стихи, // Которым сердце посвящали, // Не все ли, русским языком // Владея слабо и с трудом, // Его так мило искажали, // И в их устах язык
чужой // Не обратился ли в родной?