Тронь теми грабельками девицу, вдовицу или мужнюю жену, закипит у ней ретивое сердце, загорится алая кровь, распалится белое тело, и станет ей тот
человек красней солнца, ясней месяца, милей отца с матерью, милей роду-племени, милей свету вольного.
Неточные совпадения
В одно слово решили мужики, что лихой
человек Трифону
красного петуха пустил.
Не на ветер стары
люди говаривали: «Незрел виноград, невкусен, млад
человек неискусен; а молоденький умок, что весенний ледок…» Пройдут, батюшка Данило Тихоныч, красные-то годы, пройдет молодость: возлюбят тогда и одежу степенную, святыми отцами благословенную и нам, грешным, заповеданную; возлюбят и старинку нашу боголюбезную, свычаи да обычаи, что дедами, прадедами нерушимо уложены.
У
людей по деревням и
красная Никольщина, и веселые Святки, и широкая Масленица, — в лесах нет праздников, нет разбора дням…
— Все по церкви, — отвечал дядя Онуфрий. — У нас по всей Лыковщине староверов спокон веку не важивалось. И деды и прадеды — все при церкви были. Потому
люди мы бедные, работные, достатков у нас нет таких, чтобы староверничать. Вон по раменям, и в Черной рамени, и в
Красной, и по Волге, там, почитай, все старой веры держатся… Потому — богачество… А мы что?..
Люди маленькие, худые, бедные… Мы по церкви!
Пó
людям ходит Ярило нетóропко, без спеха, ходит он, веселый, по сеня́м, по клетя́м, по высоким теремам, по светлицам, где
красные девицы спят.
— Любиться-то мы любимся, голубчик мой, — сказала Паранька, — да все ж под страхом, под боязнью. А мне вольной любви хочется! Передо всеми бы
людьми добрыми не зазорно было обнять тебя, не украдкой бы говорить с тобой речи любовные, не
краснеть да не зариться со стыда перед подругами…
Склонялся день к вечеру;
красным шаром стояло солнце над окраиной неба, обрамленной черной полосой лесов; улеглась пыль, в воздухе засвежело, со всех сторон понеслось благоуханье цветов и смолистый запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор
людей, возвращавшихся с полевых работ.
Величаво поднимая кверху легкую мачту с тонкими райнами и широкую белую трубу с
красным перехватом посередке, сиротой стоял опустелый «Соболь»: ни на палубе его, ни на баржах не было ни одного тюка, ни одного
человека…
И отошел от земли бог Ярило… Понеслися ветры буйные, застилали темными тучами око Ярилино —
красное солнышко, нанесли снега белые, ровно в саван окутали в них Мать-Сыру Землю. Все застыло, все заснуло, не спал, не дремал один
человек — у него был великий дар отца Ярилы, а с ним и свет и тепло…
Всю ночь напролет молодежь веселится, а когда зачнет утрення заря разгораться, приходят на игрище
люди пожилые, даже старики: посмотреть-поглядеть, как солнышко
красное станет играть.
Нежно простилась Дуня с девицами, но крепче всех обнимала, всех горячей целовала Аграфену Петровну. На
людях прощались, нельзя было по сердцу, по душе в последний разок перемолвиться им, но две слезинки на ресницах Дуни
красней речей говорили, о чем она думала на прощанье.
— Неведомо какие
люди, батюшка, — говорил Пантелей. — Десять…
человек… в
красных рубахах… рожи-то, слышь, у всех позавешаны.
За обедом один из нежнейших по голосу и по занятиям славянофилов,
человек красного православия, разгоряченный, вероятно, тостами за черногорского владыку, за разных великих босняков, чехов и словаков, импровизировал стихи, в которых было следующее, не вовсе христианское выражение.
Все ближе сдвигались
люди красного знамени и плотная цепь серых людей, ясно было видно лицо солдат — широкое во всю улицу, уродливо сплюснутое в грязно-желтую узкую полосу, — в нее были неровно вкраплены разноцветные глаза, а перед нею жестко сверкали тонкие острия штыков. Направляясь в груди людей, они, еще не коснувшись их, откалывали одного за другим от толпы, разрушая ее.
Стоял я на пригорке над озером и смотрел: всё вокруг залито народом, и течёт тёмными волнами тело народное к воротам обители, бьётся, плещется о стены её. Нисходит солнце, и ярко красны его осенние лучи. Колокола трепещут, как птицы, готовые лететь вслед за песнью своей, и везде — обнажённые головы
людей краснеют в лучах солнца, подобно махровым макам.
Неточные совпадения
Человек он был чувствительный, и когда говорил о взаимных отношениях двух полов, то
краснел.
— Приезжайте обедать ко мне, — решительно сказала Анна, как бы рассердившись на себя за свое смущение, но
краснея, как всегда, когда выказывала пред новым
человеком свое положение. — Обед здесь не хорош, но, по крайней мере, вы увидитесь с ним. Алексей изо всех полковых товарищей никого так не любит, как вас.
Но был другой сорт
людей, настоящих, к которому они все принадлежали, в котором надо быть главное элегантным, красивым, великодушным, смелым, веселым, отдаваться всякой страсти не
краснея и над всем остальным смеяться.
Левин вдруг
покраснел, но не так, как
краснеют взрослые
люди, — слегка, сами того не замечая, но так, как
краснеют мальчики, — чувствуя, что они смешны своей застенчивостью и вследствие того стыдясь и
краснея еще больше, почти до слез. И так странно было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии, что Облонский перестал смотреть на него.
— Можете себе представить, мы чуть было не раздавили двух солдат, — тотчас же начала она рассказывать, подмигивая, улыбаясь и назад отдергивая свой хвост, который она сразу слишком перекинула в одну сторону. — Я ехала с Васькой… Ах, да, вы не знакомы. — И она, назвав его фамилию, представила молодого
человека и,
покраснев, звучно засмеялась своей ошибке, то есть тому, что она незнакомой назвала его Васькой.