Помолился Алексей, поклонился хозяину, потом Насте и пошел из подклета. Отдавая поклон, Настя зарделась как маков цвет. Идя в верхние горницы, она, перебирая передник и потупив глаза, вполголоса
спросила отца, что это за человек такой был у него?
Неточные совпадения
В горницу хозяин вошел. Жена торопливо стала распоясывать кушак, повязанный по его лисьей шубе. Прибежала Настя, стала отряхивать заиндевелую отцовскую шапку, меж тем Параша снимала вязанный из шерсти шарф с шеи Патапа Максимыча. Ровно кошечки, ластились к
отцу дочери,
спрашивали...
— Кто святил?
Отец Афанасий, что ли? —
спросила Аксинья Захаровна.
Настя, ласкаясь к
отцу, с притворным смехом
спросила...
— Избным теплом, сидя возле материна сарафана, умен не будешь, Саввушка. Знаешь ты это? —
спросил его
отец.
— Какого это
отца Михаила? — с любопытством, взглянув на канонницу,
спросила мать Манефа.
— А тебе, Настасья, видно, и в самом деле неможется? —
спросил ее
отец. — Подь-ка сюда.
— Какая это воля девичья? —
спросил, улыбаясь, Патап Максимыч. — Шестой десяток на свете доживаю, про такую волю не слыхивал. И при
отцах наших и при дедах про девичью волю не было слышно. Что ж это за воля такая ноне проявилась? Скажи-ка!
— Что ты, окстись! — возразила Никитишна. — Ведь у лося-то, чай, и копыто разделенное, и жвачку он отрыгает. Макария преподобного «житие» читал ли? Дал бы разве Божий угодник лося народу ясти, когда бы святыми
отцами не было того заповедано… Да что же про своих-то ничего не скажешь? А я, дура, не
спрошу. Ну, как кумушка поживает, Аксинья Захаровна?
— Аль меня по голосу-то не признаешь,
отец Михей? —
спросил паломник.
— Коням-то засыпал ли овсеца-то,
отец казначей? —
спрашивал игумен, переходя из келарни в гостиницу.
—
Отец Михаил, да сам-то ты что же? —
спросил Патап Максимыч, заметив, что игумен не выпил водки.
— Что,
отец Михаил, скучно, чай, в лесу-то жить? —
спросил Патап Максимыч у игумна.
— И
спрошу, — сказал Патап Максимыч. — Я было так думал — утре, как христосоваться станем, огорошить бы их: «Целуйтесь, мол, и во славу Христову и всласть — вы, мол, жених с невестой…» Да к
отцу Алексей-от выпросился. Нельзя не пустить.
— Что? Справляется ль отец-от? —
спросил Патап Максимыч.
— Что?.. Говорил я тебе?.. — молвил Сергей Андреич. — Видишь, каков твой
отец Михаил… Вот тебе и душа человек, вот те и богомолец!.. Известное дело — вор завсегда слезлив, плут завсегда богомолен… Письмо-то хозяйское где? —
спросил он Алексея.
— Сказывали, матушка, про
отца Софонтия, что людей он жигал. Правда ли это? —
спросил Василий Борисыч.
— Читать-то читал, матушка, — потупясь, ответил Василий Борисыч. — Как не читать?.. А что ж это вы про
отца Варлаама помянули? —
спросил он Манефу, видимо, желая отклонить разговор на другое… — Про него я что-то не слыхивал.
— Как же быть-то? —
спросил он
отца упалым голосом.
— Наталья где? — грозно
спросил ее
отец.
«Поколь гайдуки, — говорит, — не взошли, надевай клобук да камилавку, подумают — здешний инок, не узнают…» — «А после-то как же, —
спрашиваю я
отца Павла, дрожа от страха, — ведь иночество-то, — говорю, — не снимают, после этого надо будет постричься…» — «Что ж? — отвечает
отец Павел.
Спроси у моего Егорки, игумна нашего,
отца Галактиона, значит,
спроси его — то же скажет, хоть сам и раб и худороден.
— В вашей обители старец Варлаам и жизнь свою скончал? —
спросил Василий Борисыч у замолчавшего
отца Иосифа.
— Чего ж бояться
отцу Варсонофью? —
спросил Василий Борисыч.
— Нечего мне у Манефы расспрашивать, а ты, коли хочешь,
спроси ее, отчего, мол, это в житиях-то написано, что святые
отцы даже сарацинам в их бедах помогали?.. Что, мол, те сарацины, Бога не знающие, святей, что ли, свибловского-то попа были?
— А какого, осмелюсь
спросить, звания? — продолжал свои расспросы
отец Харисаменов.
Отец Родион поднял было руку на благословение, но
спросил жениха...
Неточные совпадения
Мать отстранила его от себя, чтобы понять, то ли он думает, что говорит, и в испуганном выражении его лица она прочла, что он не только говорил об
отце, но как бы
спрашивал ее, как ему надо об
отце думать.
Она тоже не спала всю ночь и всё утро ждала его. Мать и
отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она первая хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и голос и ждала за дверью, пока уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon ушла. Она, не думая, не
спрашивая себя, как и что, подошла к нему и сделала то, что она сделала.
― Ну вот, подите сюда, совершенные дети, ― сказал он входившим красавцам мальчикам, которые, поклонившись Левину, подошли к
отцу, очевидно желая о чем-то
спросить его.
Но когда вышедший вслед за ним Степан Аркадьич, увидав его на лестнице, подозвал к себе и
спросил, как он в школе проводит время между классами, Сережа, вне присутствия
отца, разговорился с ним.
Девочка знала, что между
отцом и матерью была ссора, и что мать не могла быть весела, и что
отец должен знать это, и что он притворяется,
спрашивая об этом так легко. И она покраснела за
отца. Он тотчас же понял это и также покраснел.