Неточные совпадения
Уставщица, казначея, келарь и еще три-четыре, иногда и больше старших матерей, называясь «соборными», составляли нечто вроде
совета настоятельницы, решавшего обительские
дела.
— Да полно тебе тростить!.. Плюнь!.. Такие ли
дни теперь! — уговаривал раскипятившуюся жену Патап Максимыч. — Лучше
совет советуй… Как твои мысли насчет Настасьи?..
— Аксинья Захаровна с неделю места пробудет здесь, она бы и отвезла письмо, — продолжала Манефа. — А тебе, коли наспех послан, чего по-пустому здесь проживать? Гостя не гоню, а молодому человеку старушечий
совет даю: коли послан по хозяйскому
делу, на пути не засиживайся, бывает, что
дело, часом опозданное, годом не наверстаешь… Поезжай-ка с Богом, а Марье Гавриловне я скажу, что протурила тебя.
— Как не наше
дело? — горячилась Фелицата. — Как не наше
дело? Сама знаешь, что будет, коли отберут из Шарпана Владычицу. Тут всех скитов
дело касается, не одного Шарпана… Нет — этого нельзя!.. На собранье надо эту гордячку под власть подтянуть, чтобы общего
совета слушалась. Так нельзя!..
— Это все единственно, Сергей Андреич… Был бы
совет да любовь, а годы что?.. Последнее
дело!.. — говорил Алексей. И, маленько помолчав, прибавил: — На свадьбу милости просим, не оставьте своим расположением.
— А мой
совет, матушка, будет такой, — немного подумавши, молвила мать Ираида. — Оленушка в Хвалыне живет у Стромиловых, на другой
день Казанской выйдет ей срок — годовщина. Сплыть бы ей до Саратова, там ведь близехонько, тем же бы
днем на пароходе поспела.
— Да ты не кланяйся,
дело соседское, — молвила Манефа. — Опять же твоя обитель с нашей, сколько ни помню, всегда заодно, всегда мы с тобой в любви да в
совете… Как тебе не помочь?.. Только не знаю, послать-то кого.
Ведомо вам, что в мимошедшем седьмь тысящ триста пятьдесят седьмом году, ианнуария в третий
день, на память святого пророка Малахии, господин митрополит всех древлеправославных христиан по долгу своего пастырства, помощь желая сотворить всем в Российской державе пребывающим древлеправославным христианам, столь изнемогшим в проявлении духовных чинов, по
совету всего освященного собора, рукоположил во епископа на Симбирскую епархию господина Софрония, и для общей пользы смотрительно препоручил ему на время правление и прочих мест в России, на что и снабдил его своею святительскою грамотою.
— Хоть для пробы мáленько дельце завели бы, небольшую бы ватажку на откуп взяли, — продолжал Смолокуров. — После за
совет мне спасибо сказали бы. Лиха беда начать, а там все как по маслу пойдет. Право, подумайте — барыши хорошие,
дело вести можно.
— Опять я к тебе с прежними
советами, с теми же просьбами, — начала Манефа, садясь возле Фленушки. — Послушайся ты меня, Христа ради, прими святое иночество. Успокоилась бы я на последних
днях моих, тотчас бы благословила тебя на игуменство, и все бы тогда было твое… Вспомнить не могу, как ты после меня в белицах останешься — обидят тебя, в нуждах, в недостатках станешь век доживать беззащитною… Послушайся меня, Фленушка, ради самого Создателя, послушайся…
Теперь Самоквасов свел разговор с Смолокуровым на
дела свои, рассказал, сколько у них всего капиталу, сколько по смерти затворника-прадеда надо ему получить, помянул про свое намеренье вести от себя торговлю по рыбной части и просил не оставить его добрым
советом.
—
Дело!.. — с живостью вскликнула Фленушка. — Спасибо, Маруха, за добрый
совет. Так и сварганим… Только уж нашим ребятам тогда в самом
деле сажей придется рожи-то мазать.
Неточные совпадения
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный
совет боится. Да что в самом
деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий
день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Левин хотел сказать брату о своем намерении жениться и спросить его
совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольно покровительственный тон, с которым брат расспрашивал его о хозяйственных
делах (материнское имение их было неделеное, и Левин заведывал обеими частями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить с братом о своем решении жениться.
Нельзя было не делать
дел Сергея Ивановича, сестры, всех мужиков, ходивших за
советами и привыкших к этому, как нельзя бросить ребенка, которого держишь уже на руках. Нужно было позаботиться об удобствах приглашенной свояченицы с детьми и жены с ребенком, и нельзя было не быть с ними хоть малую часть
дня.
В лице его была нерешительность и искание
совета, поддержки и руководства в
деле для него непонятном.
— Приеду когда-нибудь, — сказал он. — Да, брат, женщины, — это винт, на котором всё вертится. Вот и мое
дело плохо, очень плохо. И всё от женщин. Ты мне скажи откровенно, — продолжал он, достав сигару и держась одною рукой зa бокал, — ты мне дай
совет.