Неточные совпадения
— Алексеюшка, — молвил он, —
послушай, родной, что скажу я тебе. Не посетуй на меня, старика, не прогневайся; кажись, будто творится с тобой что-то неладное. Всего шесть недель ты у нас живешь, а ведь из тебя другой
парень стал… Побывай у своих в Поромове, мать родная не признает тебя… Жалости подобно, как ты извелся… Хворь, что ль, какая тебя одолела?
— А ты лисьим-то хвостом не верти, — молвила Фленушка, ударив Алексея по лбу чайной ложечкой. — Сказано, при Марьюшке таиться нечего. Рассказывай же: каково видались, каково расставались. Люблю ведь я,
парень, про эти дела
слушать — пряником не корми.
Не
слушая Алексея, что кони его не продажные, они смотрят им в зубы, гладят, подхлестывают, мнут бока, оглядывают копыта и зовут
парня в трактир покончить дело, которого тот и начинать не думал.
— Слушай-ка,
парень, вечор сказывал ты, что эти самокрутки дело вам за обычай, — молвил ему Самоквасов.
Неточные совпадения
Осип.
Послушай, малый: ты, я вижу, проворный
парень; приготовь-ка там что-нибудь поесть.
Крестьяне наши трезвые, // Поглядывая,
слушая, // Идут своим путем. // Средь самой средь дороженьки // Какой-то
парень тихонький // Большую яму выкопал. // «Что делаешь ты тут?» // — А хороню я матушку! — // «Дурак! какая матушка! // Гляди: поддевку новую // Ты в землю закопал! // Иди скорей да хрюкалом // В канаву ляг, воды испей! // Авось, соскочит дурь!»
И тут я с печи спрыгнула, // Обулась. Долго
слушала, — // Все тихо, спит семья! // Чуть-чуть я дверью скрипнула // И вышла. Ночь морозная… // Из Домниной избы, // Где
парни деревенские // И девки собиралися, // Гремела песня складная. // Любимая моя…
Подъезжая к крыльцу, заметил он выглянувшие из окна почти в одно время два лица: женское, в чепце, узкое, длинное, как огурец, и мужское, круглое, широкое, как молдаванские тыквы, называемые горлянками, из которых делают на Руси балалайки, двухструнные легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего
парня, мигача и щеголя, и подмигивающего и посвистывающего на белогрудых и белошейных девиц, собравшихся
послушать его тихоструйного треньканья.
—
Слушало его человек… тридцать, может быть — сорок; он стоял у царь-колокола. Говорил без воодушевления, не храбро. Один рабочий отметил это, сказав соседу: «Опасается
парень пошире-то рот раскрыть». Они удивительно чутко подмечали все.