Неточные совпадения
Настя с Парашей, воротясь к отцу, к матери, расположились в светлицах своих, а разукрасить их отец не поскупился. Вечерком, как они убрались, пришел к дочерям Патап Максимыч поглядеть на их новоселье и взял рукописную тетрадку, лежавшую у Насти на столике. Тут были «Стихи об Иоасафе царевиче», «Об Алексее Божьем человеке», «Древян гроб сосновый» и рядом с этой пса́льмой «
Похвала пустыне». Она начиналась
словами...
И аще исполните мое
слово — в сем мире будет вам от людей
похвала и слава, а в будущем веце от Господа неизглаголанное блаженство…» Как услышал я такие глаголы, тотчас игумну земно поклонился, стал просить его благословенья на подвиг дальнего странства.
Фекла Абрамовна разревелась-расплакалась, не нашла
слов на
похвалу Карпу Алексеичу и долго и строптиво ворчала на своего старого…
Тихой радостью вспыхнула Дуня, нежный румянец по снежным ланитам потоком разлился. Дóроги были ей
похвалы Аграфены Петровны. С детства любила ее, как родную сестру, в возраст придя, стала ее всей душой уважать и каждое
слово ее высоко ценила. Не сказала ни
слова в ответ, но, быстро с места поднявшись, живо, стремительно бросилась к Груне и, крепко руками обвив ее шею, молча прильнула к устам ее маленьким аленьким ротиком.
Местные власти с неутомимой энергией спешили привести в порядок город и завод, в сладкой надежде хотя на одно
слово похвалы полудержавного властелина, хотя на один взгляд одобрения.
Неточные совпадения
Так начинает свой рассказ летописец и затем, сказав несколько
слов в
похвалу своей скромности, продолжает:
Хоры были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного
слова из того, что говорилось внизу. Около дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры. Везде говорилось о выборах и о том, как измучался предводитель и как хороши были прения; в одной группе Левин слышал
похвалу своему брату. Одна дама говорила адвокату:
Певец Пиров и грусти томной, // Когда б еще ты был со мной, // Я стал бы просьбою нескромной // Тебя тревожить, милый мой: // Чтоб на волшебные напевы // Переложил ты страстной девы // Иноплеменные
слова. // Где ты? приди: свои права // Передаю тебе с поклоном… // Но посреди печальных скал, // Отвыкнув сердцем от
похвал, // Один, под финским небосклоном, // Он бродит, и душа его // Не слышит горя моего.
Что ежели, сестрица, // При красоте такой, и петь ты мастерица, // Ведь ты б у нас была царь-птица!» // Вещуньина с
похвал вскружилась голова, // От радости в зобу дыханье спёрло, — // И на приветливы Лисицыны
слова // Ворона каркнула во всё воронье горло: // Сыр выпал — с ним была плутовка такова.
Похвалы его дворянству и
слова его: «Je mourrai gentilhomme» [«Я умру дворянином» (франц.).] — нимало меня не смущали: я осмыслил, какой это был gentilhomme; это был тип, отдающий все и становящийся провозвестником всемирного гражданства и главной русской мысли «всесоединения идей».