Неточные совпадения
— Уж пытала я, пытала у ней, — заметила Аксинья Захаровна, — скажи, мол, Настя, что болит у тебя? «Ничего, говорит,
не болит…» И ни единого
слова не могла от нее
добиться.
Да и скрытный такой — все молчит,
слова от него
не добьешься.
И становится Алексей день ото дня сумрачней, ходит унылый, от людей сторонится, иной раз и по делу какому
слова от него
не добьются.
Ничего больше
не добился Патап Максимыч. Но его то поразило, что Колышкин с Пантелеем, друг друга
не зная, оба в одно
слово: что один, то и другой.
Патап Максимыч подолгу в светелке
не оставался. Войдет, взглянет на дочь любимую, задрожат у него губы, заморгают слезами глаза, и пойдет за дверь, подавляя подступавшие рыданья. Сумрачней осенней ночи бродит он из горницы в горницу,
не ест,
не пьет, никто
слова от него
добиться не может… Куда делись горячие вспышки кипучего нрава, куда делась величавая строгость? Косой подкосило его горе, перемогла крепкую волю лютая скорбь сердца отцовского.
Путного
слова не может Таня
добиться — попусту гоняет ее Марья Гавриловна туда и сюда, приказывает с нетерпеньем, отсылает с досадой…
А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнёт, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один на один; бывало, по целым часам
слова не добьешься, зато уж иногда как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха…
— Да отстанешь ли ты от меня, окаянный? — говорила она плача, — что мелешь, дуралей! Свяжусь я с Прошкой! разве не видишь сам, что от него путного
слова не добьешься? только и знает, что лезет с ручищами…
«Вот и вправду веселые люди, — подумал он, — видно, что не здешние. Надоели мне уже мои сказочники. Всё одно и то же наладили, да уж и скоморохи мне наскучили. С тех пор как пошутил я с одним неосторожно, стали все меня опасаться; смешного
слова не добьешься; точно будто моя вина, что у того дурака душа не крепко в теле сидела!»
Бывалый человек этот старик Суслик — и тоже, кроме сказок, живого
слова не добьешься. А зато как рассказывал! Старую-престарую сказку, ну хоть о Бабе-Яге расскажет, а выходит что-то новое. Чего-чего тут не приплетет он!
Неточные совпадения
— Там, в столицах, писатели, босяки, выходцы из трущоб, алкоголики, сифилитики и вообще всякая… ин-теллиген-тность, накипь, плесень — свободы себе желает, конституции
добилась, будет судьбу нашу решать, а мы тут
словами играем, пословицы сочиняем, чаек пьем — да-да-да! Ведь как говорят, — обратился он к женщине с котятами, — слушать любо, как говорят! Обо всем говорят, а — ничего
не могут!
Вера приходила, уходила, он замечал это, но
не вздрагивал,
не волновался,
не добивался ее взгляда,
слова и, вставши однажды утром, почувствовал себя совершенно твердым, то есть равнодушным и свободным,
не только от желания
добиваться чего-нибудь от Веры, но даже от желания приобретать ее дружбу.
От него я
добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя запершись, и все обедают по своим комнатам, и даже
не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено выходить из дома, чтоб как-нибудь
не проболтался, что граф Милари и носа
не показывает в дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по
словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
— Ну, уж святая: то нехорошо, другое нехорошо. Только и света, что внучки! А кто их знает, какие они будут? Марфенька только с канарейками да с цветами возится, а другая сидит, как домовой, в углу, и
слова от нее
не добьешься. Что будет из нее — посмотрим!
Он стал весел, развязен и раза два гулял с Верой, как с посторонней, милой, умной собеседницей, и сыпал перед ней, без умысла и желания
добиваться чего-нибудь, весь свой запас мыслей, знаний, анекдотов, бурно играл фантазией, разливался в шутках или в задумчивых догадках развивал свое миросозерцание, —
словом, жил тихою, но приятною жизнью, ничего
не требуя, ничего ей
не навязывая.