Неточные совпадения
— Ну, — крикнул Микешка с горьким чувством целовальнику, — так, видно, делу и быть. Владей, Фаддей, моей Маланьей!.. А чапуруху, свояк,
поставь… Расшибем полштофика!.. Выпьем!.. Плачу я… Гуляем, Мавра Исаевна!.. А ну-ка, отрежь печенки… Ишь черт какой, дома, небойсь, такой не стряпала!.. Эх, погинула вконец моя головушка!.. Пой
песню, Маврушка,
ставь вина побольше, свояк!
Оглушающий говор рабочего люда, толпами сновавшего по набережной и спиравшегося местами в огромные кучи, крики ломовых извозчиков, сбитенщиков, пирожников и баб-перекупок, резкие звуки перевозимого и разгружаемого железа, уханье крючников, вытаскивающих из барж разную кладь,
песни загулявших бурлаков, резкие свистки пароходов — весь этот содом в тупик
поставил не бывалого во многолюдных городах парня.
— В сказках не сказывают и в
песнях не поют, — молвил Василий Борисыч, — а на деле оно так. Посмотрели б вы на крестьянина в хлебных безлесных губерниях… Он домосед, знает только курные свои избенки. И если б его на ковре-самолете сюда, в ваши леса перенесть да
поставить не у вас, Патап Максимыч, в дому́, а у любого рядового крестьянина, он бы подумал, что к царю во дворец попал.
Неточные совпадения
Еще ведро
поставили, // Галденье непрерывное // И
песни начались.
С семьей Панфила Харликова // Приехал и мосье Трике, // Остряк, недавно из Тамбова, // В очках и в рыжем парике. // Как истинный француз, в кармане // Трике привез куплет Татьяне // На голос, знаемый детьми: // Réveillez-vous, belle endormie. // Меж ветхих
песен альманаха // Был напечатан сей куплет; // Трике, догадливый поэт, // Его на свет явил из праха, // И смело вместо belle Nina //
Поставил belle Tatiana.
Я слышу, что тебя везде за
песни славят // И с лучшими певцами рядом
ставят.
До
песен я не больно падок, девкам // Забава та мила, а Бобылю // Ведерный жбан сладимой ячной браги //
Поставь на стол, так будешь друг. Коль хочешь, // Играй и пой Снегурочке; но даром // Кудрявых слов не трать, — скупа на ласку. // У ней любовь и ласка для богатых, // А пастуху: «спасибо да прощай!»
Прудон, конечно, виноват,
поставив в своих «Противоречиях» эпиграфом: «Destruam et aedificabo»; [«Разрушу и воздвигну» (лат.).] сила его не в создании, а в критике существующего. Но эту ошибку делали спокон века все, ломавшие старое: человеку одно разрушение противно; когда он принимается ломать, какой-нибудь идеал будущей постройки невольно бродит в его голове, хотя иной раз это
песня каменщика, разбирающего стену.