Неточные совпадения
Схоронив отца
с матерью, Иван Григорьич не пожелал
оставаться в Осиповке, а занявшись по валеному делу, из «рамени» в «чищу» перебрался, где было ему не в пример вольготнее, потому что
народ там больше этим промыслом жил.
— Не узнает?.. Как же?.. Разве такие дела
остаются в тайне? — сказал Семен Петрович. — Рано ли, поздно ли — беспременно в огласку войдет… Несть тайны, яже не открыется!.. Узнал же вот я, по времени также и другие узнают. Оглянуться не успеешь, как ваше дело до Патапа дойдет. Только доброе молчится, а худое лукавый молвой по
народу несет… А нешто сама Прасковья станет молчать, как ты от нее откинешься?.. А?.. Не покается разве отцу
с матерью? Тогда, брат, еще хуже будет…
Когда царь защищает права и честь своего народа на войне, царица должна
оставаться с народом, залогом его спокойствия — по крайней мере до последней крайности, если у ней недостает духа умереть с честью этого народа.
Неточные совпадения
Он отворотился и отъехал, не сказав более ни слова. Швабрин и старшины последовали за ним. Шайка выступила из крепости в порядке.
Народ пошел провожать Пугачева. Я
остался на площади один
с Савельичем. Дядька мой держал в руках свой реестр и рассматривал его
с видом глубокого сожаления.
— Интересно, что сделает ваше поколение, разочарованное в человеке? Человек-герой, видимо, антипатичен вам или пугает вас, хотя историю вы мыслите все-таки как работу Августа Бебеля и подобных ему. Мне кажется, что вы более индивидуалисты, чем народники, и что массы выдвигаете вы вперед для того, чтоб самим
остаться в стороне. Среди вашего брата не чувствуется человек, который сходил бы
с ума от любви к
народу, от страха за его судьбу, как сходит
с ума Глеб Успенский.
И опять могло случиться, что первобытный, общий язык того и другого
народа — у китайцев так и
остался китайским, а у японцев мог смешаться
с языком quasi-малайцев или тех островитян, которых они застали на Нипоне, Киузиу и других островах и которые могли быть, пожалуй, и курильцы.
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную сторону
народа и столицы, но я ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать не официально, не приехать и «осматривать», а жить и смотреть на все, не насилуя наблюдательности; не задавая себе утомительных уроков осматривать ежедневно,
с гидом в руках, по стольку-то улиц, музеев, зданий, церквей. От такого путешествия
остается в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
С той минуты, как исчез подъезд Стаффорд Гауза
с фактотумами, лакеями и швейцаром сутерландского дюка и толпа приняла Гарибальди своим ура — на душе стало легко, все настроилось на свободный человеческий диапазон и так
осталось до той минуты, когда Гарибальди, снова теснимый, сжимаемый
народом, целуемый в плечо и в полы, сел в карету и уехал в Лондон.