Еще до Питиримова разоренья стоял на Козленце небольшой скиток Фундриков, место было затишное, укромное, разоренье не коснулось того скита. Гораздо позже, вскоре после чумного года и пугачевщины, разрослось здесь скитское население — появились
новые обители и за речкой супротив Фундрикова. То был Улангер.
Оттого и пойдут спервоначалу розыски в Оленеве, и которы обители явятся ставлены после воспрещенья, те тотчас нарушат, а после того по всему Керженцу и по всей Черной Рамени станут разыскивать, нет ли где новостроенных обителей…И если найдут хоть одну
новую обитель, тогда всем объявят решенье, каково было в Иргизе…
Неточные совпадения
Потемкин!.. Княжна!..
Обитель Бояркина!.. Александровский орден!.. Эти слова имели сильное обаяние на раскольников… Со всех сторон текли
новые насельники и еще более
новые насельницы на Каменный Вражек. И с тех пор Комаров скит стал расти, прочим же скитам оставалось ма́литися.
Но самою богатою, самою знатною
обителью стала
обитель Манефы
Новой, оттого, что в ней прочно основано было общежительство, строги были уставы общины и не видано, не слыхано было про какие-нибудь от них отступления.
Выбрали матери
новую настоятельницу, мать Екатерину, ту самую, при которой Манефа Чапурина в
обитель вступила.
Темная история Веры Иевлевны не повредила Манефиной
обители. Мать Екатерина, умная и строгая женщина, сумела поддержать былую славу ее. Ни с Москвой, ни с Казанью, ни с уральскими заводами связи не были ею порваны. Правда, к матери Екатерине не привозили осетров и масла с золотом, а из Москвы именитые купцы перестали наезжать за добытым в скитском подземелье песочком, но подаяния не оскудевали,
новая игуменья с нужными людьми ладить умела.
Велено переписать все
обители Оленевского скита и узнать, давно ли стоят они, не построены ли после воспрещенья заводить
новые скиты, и те, что окажутся недозволенными, уничтожить…
— Так пишут благодетели, — подтвердила Манефа. — Шлют, слышь, из Питера самых набольших чиновников, станут-де они Оленевски
обители переписывать, не строены ль которы после воспрещенья. И которы найдут
новыми, те тут же и порешат — запечатают…
— Как не найтись! — ответила Манефа. — Воспрещенью-то теперь боле тридцати годов, а как пол-Оленева выгорело — и пятнадцати не будет… Новых-то, после пожару ставленных,
обителей чуть не половина… Шарпан тоже велено осмотреть, он тоже весь
новый, тоже после пожара строен. Казанску владычицу из Шарпана-то велено, слышь, отобрать… И по всем-де скитам такая же будет переборка, а которы не лицевые, тех, слышь, всех по своим местам, откуда пришли, разошлют…
Великий князь отдал в пользу
новой обители несколько дворцовых сел и деревень. Преемники его тоже обогащали этот монастырь, в котором искали спасения несколько царственных особ женского пола.
Неточные совпадения
— Нашего брата, странника, на святой Руси много, — продолжал Пименов, — в иную
обитель придешь, так даже сердце не нарадуется, сколь тесно бывает от множества странников и верующих. Теперь вот далеко ли я от дому отшел, а и тут попутчицу себе встретил, а там: что ближе к святому месту подходить станем, то больше народу прибывать будет; со всех, сударь, дорог всё
новые странники прибавляются, и придешь уж не один, а во множестве… так, что ли, Пахомовна?
Решительный момент для
обители наступил, когда в степь был выдвинут
новый городок Усторожье.
Одним словом, наступало
новое время и
новые порядки, и тот же игумен Моисей предпочел бы стародавние времена, когда приходилось выстаивать
обители перед ордой одними своими силами, минуя всякую воинскую помощь.
Новая каста людопасов не состоялась; пасти людей стало труднее; люди смотрят на ученых дел мастеров как на равных, как на людей, да еще как на людей, не дошедших до полной жизни, а пробавляющихся одной
обителью из многих.
Размахнул лес зелёные крылья и показывает
обитель на груди своей. На пышной зелени ярко вытканы зубчатые белые стены, синие главы старой церкви, золотой купол
нового храма, полосы красных крыш; лучисто и призывно горят кресты, а над ними — голубой колокол небес, звонит радостным гомоном весны, и солнце ликует победы свои.