Неточные совпадения
— Какой же
грех, — сказала мать Манефа, — лишь бы было заповеданное. И у нас порой на
мирских людей мясное стряпают, белицам тоже ину пору. Спроси дочерей, садились ли они у меня на обед без курочки аль без говядины во дни положеные.
И крепко-накрепко заказали бы бабам беречь сироту, приглядывать, чтоб коим
грехом не окривел аль зубов передних ему не вышибли; не то беда: задаром пропадут и
мирской хлеб и посиротские хлопоты.
— Божиться не стану, — ответила Таифа. — И
мирским великий
грех божиться, а иночеству паче того. А если изволишь, вот тебе по евангельской заповеди, — продолжала она, поднимая руку к иконам: — «Буди тебе: ей-ей».
— Мы не черницы! — громко смеясь, отвечала старице Фленушка. — Ты, что ль, на нас манатью-то [Манатья(мантия), иначе иночество — черная пелеринка, иногда отороченная красным снурком, которую носят старообрядские иноки и инокини. Скинуть ее хоть на минуту считается
грехом, а кто наденет ее хоть шутя, тот уже постригся.] надевала?.. Мы белицы,
мирское нам во
грех не поставится…
И крепко-накрепко наказывали бабам поберегать парнишку, приглядеть иной раз, чтоб
грехом не окривел аль зубов передних ему не вышибли… Тогда беда непоправимая — зáдаром пропадут хлеб-соль и
мирское о сироте попечение — нельзя будет в рекруты сдать.
— Ну, вот видишь ли, матушка, — начала Виринея. — Хворала ведь она, на волю не выходила, мы ее, почитай, недели с три и в глаза не видывали, какая есть Марья Гавриловна. А на другой день после твоего отъезда оздоровела она, матушка, все болести как рукой сняло, веселая такая стала да проворная, ходит, а сама попрыгивает: песни
мирские даже пела. Вот грех-то какой!..
— А вы бы песенку спели, — сказала Никитишна. —
Мирскую нельзя, так псáльму бы. Ты, Марьюшка, чтó так сидишь?.. Чего не поешь?.. Мастерица ты псальмы-то петь… Опять же и ты, Варюша, знаю, голубка, что у матушки Юдифы пение тобой держится… Пойте-ка, девицы!.. Не то сказочку какую рассказали бы… Это, чать, за
грех в обителях не ставят? Аль и сказочку-то грешно сказать?
Неточные совпадения
Когда же познает, что не только он хуже всех
мирских, но и пред всеми людьми за всех и за вся виноват, за все
грехи людские, мировые и единоличные, то тогда лишь цель нашего единения достигнется.
— Приезжай, — продолжал он. — У нас тоже барышни наши будут; позабавитесь, на фортепьяне сыграют. Имеем эти забавки-то. Хоть и не достоит было, да что ты с ними, с бабами-то, поделаешь! В мире живя,
греха мирского огребатися по всяк час не можно.
— Плетут много про монахинь-то
мирские… Что же, если и бывал
грех…
— По нашему глупому обряду, — сказал он, — мы считаем как бы за
грех употреблять из
мирского стакана. Оно хотя, по образованию моему, я бы мог понимать, но жена моя по слабости человеческия…
Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде
грех велий на языцы земнии. Все пустилися в торги, в мытарства; думают о
мирском богатстве, не о спасении души. Ходишь, ходишь; молишь, молишь; иногда в три дни трех полушек не вымолишь. Такой
грех! Пройдет неделя, другая, заглянешь в мошонку, ан в ней так мало, что совестно в монастырь показаться; что делать? с горя и остальное пропьешь: беда да и только. — Ох плохо, знать пришли наши последние времена…