Неточные совпадения
Осталась после Емельянихи сиротка, пятилетняя Даренка. В отцовском ее дому давным-давно хоть шаром покати, еще заживо родитель растащил по кабакам все добро — и свое и краденое.
Мать схоронили
Христа ради, по приказу исправника, а сиротка осталась болтаться промеж дворов: бывало, где день, где ночь проведет, где обносочки какие ей
Христа ради подадут, где черствым хлебцем впроголодь накормят, где в баньку пустят помыться. Так и росла девочка.
Горько бывало безродной сиротке глядеть, как другие ребятишки отцом,
матерью пригреты, обуты, одеты, накормлены, приголублены, а ее кто приласкает, ей кто доброе словечко хоть в Светло
Христово воскресенье вымолвит?
— Ну, ступайте-ка, девицы, спать-ночевать, — сказала Манефа, обращаясь к Фленушке и Марьюшке. — В келарню-то ужинать не ходите, снежно, студено. Ехали мы,
мать София, так лесом-то ничего, а на поляну как выехали, такая метель поднялась, что свету Божьего не стало видно. Теперь так и метет… Молви-ка, Фленушка, хоть Наталье, принесла бы вам из келарни поужинать, да яичек бы, что ли, сварили, аль яиченку сделали, молочка бы принесла. Ну, подите со
Христом.
— Ишь, грозная какая у вас мать-та… — шутливо молвил он дочерям. — Ну, прости,
Христа ради, Захаровна, недоглядел… Право слово, недоглядел, — сказал он жене.
— Да что это?..
Мать Пресвятая Богородица!.. Угодники преподобные!.. — засуетилась Аксинья Захаровна, чуя недоброе в смутных речах дочери. — Параша, Евпраксеюшка, — ступайте в боковушу, укладывайте тот чемодан… Да ступайте же,
Христа ради!.. Увальни!.. Что ты, Настенька?.. Что это?.. Ах ты, Господи, батюшка!.. Про что знает Фленушка?.. Скажи матери-то, девонька!.. Материна любовь все покроет… Ох, да скажи же, Настенька… Говори, голубка, говори, не мучь ты меня!.. — со слезами молила Аксинья Захаровна.
— Как забыть?.. Что ты, матушка?..
Христос с тобой… Можно ль забыть! — зачастила
мать казначея.
— Бог спасет за ласковое слово,
матери, — поднимаясь со скамейки, сказала игуменья. — Простите, ради
Христа, а я уж к себе пойду.
— И нашим покажи, Василий Борисыч, — молвила Манефа. — Мы ведь поем попросту, как от старых
матерей навыкли, по слуху больше… Не больно много у нас, прости,
Христа ради, и таких, чтоб путем и крюки-то разбирали. Ину пору заведут догматик — «Всемирную славу» аль другой какой — один сóблазн: кто в лес, кто по дрова… Не то, что у вас, на Рогожском, там пение ангелоподобное… Поучи, родной, поучи, Василий Борисыч, наших-то девиц — много тебе благодарна останусь.
— Спаси его
Христос, — молвила Манефа. —
Мать Виринея, изготовить Марку Данилычу Таифину келью; хорошенько в ней прибери.
— Спаси
Христос,
матери; спасибо, девицы… Всех на добром слове благодарю покорно, — с малым поклоном ответила Таисея, встала и пошла из келарни. Сойдя с крыльца, увидала она молодых людей, что кланялись с Манефиными богомольцами…
— Пришли же, не забудь, трудниц-то. Да пораньше бы приходили… Дресвы на мытье полов у меня, кажись, мало, с собой бы захватили. Да окошки еще надо помыть, лестницы… Матушка Аркадия все им укажет… Прощай,
мать Таисея. Спаси тебя
Христос, Царь Небесный!..
Из Чернушинского скита
мать Павлина с сестрами о
Христе приехала.
— Вспомянуть бы вам, отцы,
матери, вспомянуть бы вам лета древние и старых преподобных отец!.. Почитать бы вам письма Аввакума священномученика, иже с самим волком Никоном мужески брань сотворил… Вельми похваляет он самовольное сожжение за
Христа и за древлее благочестие… Сам сый в Пустозерске сожженный, благословляет он великим благословением себя и обители свои сожигать, да не будем яты врагом нечестивым!.. Тако глаголет: «Блажен извол сей о Господе!.. Самовольнии мученицы Христови!..»
Чуть не в ноги кланяются им
матери, Христом-Богом молят, денег сулят, вином потчуют, скачите только, родимые, во все стороны, отбейте у неведомых воров Прасковью Патаповну.
Неточные совпадения
— Теперь благослови,
мать, детей своих! — сказал Бульба. — Моли Бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую, [Рыцарскую. (Прим. Н.В. Гоголя.)] чтобы стояли всегда за веру
Христову, а не то — пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! Подойдите, дети, к
матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает.
—
Матерь божия, прости,
Христа ради, за обиду сироте!
Иисус
Христос, в фиолетовой бархатной рясе, несущий крест, с терновым венком на голове, Божия
Матерь с Младенцем — все эти изображения сделаны из воска, иные, кажется, из дерева.
Это не столько религия
Христа, сколько религия Богородицы, религия матери-земли, женского божества, освещающего плотский быт.
— Дочь,
Христа ради! и свирепые волченята не станут рвать свою
мать, дочь, хотя взгляни на преступного отца своего! — Она не слушает и идет. — Дочь, ради несчастной
матери!.. — Она остановилась. — Приди принять последнее мое слово!