Неточные совпадения
— Напишите в самом деле, сударыня Марья Гавриловна, — стала просить
мать Манефа. — Утешьте меня, хоть последний бы разок поглядела я на моих голубушек. И им-то повеселее здесь будет; дома-то они все одни да одни — поневоле одурь возьмет,
подруг нет, повеселиться хочется, а не с кем… Здесь Фленушка, Марьюшка… И вы, сударыня, не оставите их своей лаской… Напишите в самом деле, Марья Гавриловна. Уж как я вам за то благодарна буду, уж как благодарна!
Ленива была на ходьбу Прасковья Патаповна, но все ж ей казалось не в пример веселей идти с
подругами возле дороги, чем лежать на пуховиках с храпевшей во всю ивановскую
матерью Никанорой.
— Вам бы к Петрову-то дню нашу обитель посетить, Марко Данилыч, — с низкими поклонами стала звать его
мать Аркадия. — Праздник ведь у нас, храм… Опять же и собрание будет… И Дунюшка бы повидалась с
подругами… Приезжайте-ка, право, Марко Данилыч… Что вам стоит? До ярманки еще без малого месяц — управитесь… Давно же и не гостили у нас… А уж как бы матушку-то обрадовали… Очень бы утешили ее.
— Э! Марко Данилыч! С Божьей помощью во всем успеете: и с делами управитесь, и с нами попразднуете, — продолжала упрашивать
мать Аркадия. — Мы, убогие, молиться будем, даровал бы Господь вашим делам поспешение… Не откажите, сударь, пожалуйте… Проси тятеньку-то, Дунюшка, погостила бы ты у нас маленечко, с
подругами повидалась бы.
Неточные совпадения
— Я — вроде анекдота, автор — неизвестен.
Мать умерла, когда мне было одиннадцать лет, воспитывала меня «от руки» — помните Диккенса? — ее
подруга, золотошвейка; тоже умерла в прошлом году.
«Эту школа испортила больше, чем Лидию», — подумал Клим.
Мать, выпив чашку чая, незаметно ушла. Лидия слушала сочный голос
подруги, улыбаясь едва заметной улыбкой тонких губ, должно быть, очень жгучих. Алина смешно рассказывала драматический роман какой-то гимназистки, которая влюбилась в интеллигентного переплетчика.
Только лишь поставят на ноги молодца, то есть когда нянька станет ему не нужна, как в сердце
матери закрадывается уже тайное желание приискать ему
подругу — тоже поздоровее, порумянее.
Он вспомнил, что когда она стала будто бы целью всей его жизни, когда он ткал узор счастья с ней, — он, как змей, убирался в ее цвета, окружал себя, как в картине, этим же тихим светом; увидев в ней искренность и нежность, из которых создано было ее нравственное существо, он был искренен, улыбался ее улыбкой, любовался с ней птичкой, цветком, радовался детски ее новому платью, шел с ней плакать на могилу
матери и
подруги, потому что плакала она, сажал цветы…
Поэтому понятно, что на сына своей
подруги Марья Степановна смотрела глазами родной
матери.