Неточные совпадения
— Пустого не мели, — отрезал Патап Максимыч. — Мало пути
в Никифоре, а пожалуй, и вовсе нет, да все же тебе брат. Своя кровь —
из роду не выкинешь.
— Куда, чай,
в дом! — отозвался Чалый. — Пойдет такой богач к мужику
в зятьях жить! Наш хозяин, хоть и тысячник, да все же крестьянин. А жених-то мало того, что
из старого купецкого
рода, почетный гражданин. У отца у его, слышь, медалей на шее-то что навешано,
в городских головах сидел,
в Питер ездил, у царя во дворце бывал. Наш-от хоть и спесив, да Снежковым на версту не будет.
Уходили и люди знатных
родов,
из духовенства даже один архиерей сбежал
в леса [Александр, первый епископ вятский, бежал
в 1674 году
в Вычегодские леса.].
Тогда же пришла на Каменный Вражек Манефа Старая. Была она
из купеческого
рода Осокиных, города Балахны, богатых купцов, имевших суконную фабрику
в Казани и медеплавильные заводы на отрогах Урала. Управляющие демидовскими заводами на Урале были ей также свойственники. Когда Осокины стали дворянами, откинулись они от скита раскольничьего, обитель обедняла, и обитель Осокиных прозвалась обителью Рассохиных. Бедна и скудна была, милостями матери Манефы только и держалась.
— Видишь ли, с чего дело-то зачалось, — продолжала София, растирая игуменье ноги березовым маслом. — Проезжали это
из Городца с базара колосковские мужики, матери Ларисы знакомые, — она ведь сама
родом тоже
из Колоскова. Часы у нас мужички отстояли, потрапезовали чем Бог послал да меж разговоров и молвили, будто ихней деревни Михайла Коряга
в попы ставлен.
Патап Максимыч очень был доволен ласками Марьи Гавриловны к дочерям его. Льстило его самолюбию, что такая богатая
из хорошего
рода женщина отличает Настю с Парашей от других обительских жительниц. Стал он частенько навещать сестру и посылать
в скит Аксинью Захаровну. И Марья Гавриловна раза по два
в год езжала
в Осиповку навестить доброго Патапа Максимыча. Принимал он ее как самую почетную гостью, благодарил, что «девчонок его» жалует, учит их уму-разуму.
Погребальные обряды совершаются ими чинно и стройно, по уставу, изустно передаваемому и́з
рода в род.
Воспомянул он тогда
роды своя, как
в Никоновы гонительные времена деды его смольяне, отец Спиридоний да отец Ефрем,
из роду Потемкиных, бегая церковных новин, укрылись
в лесах Кéрженских и поставили обитель поблизости скита Шáрпана…
— Году у тетки она не прогостила, как Иргизу вышло решенье, — продолжала Марья Гавриловна. — И переправили Замошникову
в Казань и запретили ей
из Казани отлучаться… А
родом она не казанская,
из Хвалыни была выдана… За казанским только замужем была, как я за московским… Ну как со мной то же сделают?..
В Москву как сошлют? Подумайте, матушка, каково мне будет тогда?..
Такие сборища бывают на могиле старца Арсения, пришедшего
из Соловков вслед за шедшей по облакам Ша́рпанской иконой Богородицы; на могиле старца Ефрема
из рода смоленских дворян Потемкиных; на пепле Варлаама, огнем сожженного; на гробницах многоучительной матушки Голиндухи, матери Маргариты одинцовской, отца Никандрия, пустынника Илии, добрым подвигом подвизавшейся матери Фотинии, прозорливой старицы Феклы; а также на урочище «Смольянах», где лежит двенадцать гранитных необделанных камней над двенадцатью попами, не восхотевшими Никоновых новин прияти [Гробница Арсения находится
в лесу, недалеко от уничтоженного
в 1853 году Шáрпанского скита, близ деревни Ларионова.
— Доброе дело, Василий Борисыч, доброе дело, — одобряла московского посланника Манефа. — Побывай на гробнице, помяни отца Софонтия, помолись у честны́х мощей его… Великий был радетель древлего благочестия!.. От уст его богоданная благодать яко светолучная заря на Ке́рженце и по всему христианству воссияла, и́з
рода в род славнá память его!.. Читывал ли ты житие-то отца Софонтия?
Насчет плодов не велено беспокоиться: губернский предводитель
из своих подгородных теплиц обещался пожертвовать и персики, и сливы, и абрикосы, и что-то еще
в этом
роде.
Приехала
из Ярославля к матери Александре сродница — девица молодая, купеческого
роду, хороших родителей дочь, воспитана по-доброму,
в чистоте и страхе Господне,
из себя такая красавица, что на редкость.
С помощью маклера Алексей Трифоныч живой рукой переписал «Соболя» на свое имя, но
в купцы записаться тотчас было нельзя. Надо было для того получить увольнение
из удела, а
в этом голова Михайло Васильевич не властен, придется дело вести до Петербурга. Внес, впрочем, гильдию и стал крестьянином, торгующим по свидетельству первого
рода… Не купец, а почти что то же.
Обитель Манефина
в славе была и
в почете, оттого знались с нею и дорожили знакомством улангерские матери, особенно игуменья самой большой обители, мать Юдифа,
из ярославского купеческого
рода.
Старец Иосиф был
из чухломских бар, дворянского
роду Горталовых, за ним
в Чухломском уезде три ревизские души состояло, две души умерло, третья вместе с барином
в обители проживала и над барином своим начальствовала, потому что инок Галактион, по-мирскому Егорка Данилов, крепостной господина Горталова крестьянин, игуменствовал
в обедневшей и совсем почти запустевшей мужской Улангерской обители, а старец Иосиф Горталов был при нем рядовым иноком.
— У вас, матушка,
в Анфисиной обители, сказывают, есть нерушимая грамота от лет царя Алексея Михайловича, — сказала Ворошиловского скита игуменья, длинная как коломенская верста, мать Христодула, матери Маргарите оленевской. — Ваша-то первая игуменья
из роду Колычовых была, сродница по плоти святителю Филиппу митрополиту. Ей великий государь даровал, слышь, нерушимую грамоту.
Написал «репорт», что
в деревне Осиповке у торгующего по свидетельству первого
рода крестьянина Патапа Чапурина имеется «публичная» моленна, а по слухам якобы-де
в оной находятся престол и полотняная церковь, а раскольничье-де служение совершают жительницы разных скитов и наезжающий по временам
из Городца беглый поп.
Неточные совпадения
Скотинин. Да с ним на
роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной
в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его
из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
"Была
в то время, — так начинает он свое повествование, —
в одном
из городских храмов картина, изображавшая мучения грешников
в присутствии врага
рода человеческого.
Долго раздумывал он, кому
из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «
в Питере бывал, на полу сыпал и тут не упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему
роду «Проломленных Голов».
— Напрасно сделал. Мое писанье — это
в роде тех корзиночек
из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова
из острогов. Она заведывала острогами
в этом обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали чудеса терпения.
Но, несмотря на это, как часто бывает между людьми, избравшими различные
роды деятельности, каждый
из них, хотя, рассуждая, и оправдывал деятельность другого,
в душе презирал ее.