Неточные совпадения
— Эге-ге! — вскрикнула Фленушка и захохотала. — Память-то какая у тебя короткая стала, Настасья Патаповна! Аль забыла того, кто из Москвы конфеты в бумажных коробках с
золотом привозил? Ай да Настя, ай да Настасья Патаповна! Можно чести приписать! Видно, у тебя с
глаз долой, так из думы вон. Так, что ли?.. А?..
Алексей проснулся из забытья. Все время сидел он, опустя
глаза в землю и не слыша, что вокруг его говорится…
Золото, только
золото на уме у него… Услышав хозяйское слово и увидя Никифора, встал. «Волк» повернул назад и, как ни в чем не бывало, с тяжелым вздохом уселся у печки, возле выхода в боковушку. И как же ругался он сам про себя.
Заведет
глаза Патап Максимыч — и видит
золотую струю, текущую из кошеля паломника.
И вынул паломник из замшевого мешка полгорсти
золотого песку и стал пересыпать его.
Глаза так и загорелись у Патапа Максимыча. Закусил он губу.
— Да впрямь ли ты это на Ветлуге нашел? — спросил Патап Максимыч, не спуская
глаз с
золотой струи, падавшей из рук паломника.
Оставшись с
глазу на
глаз с Алексеем, Патап Максимыч подробно рассказал ему про свои похожденья во время поездки: и про Силантья лукерьинского, как тот ему
золотой песок продавал, и про Колышкина, как он его испробовал, и про Стуколова с Дюковым, как они разругали Силантья за лишние его слова. Сказал Патап Максимыч и про отца Михаила, прибавив, что мошенники и такого Божьего человека, как видно, хотят оплести.
Настя глядела непразднично… Исстрадалась она от гнета душевного… И узнала б, что замыслил отец, не больно б тому возрадовалась… Жалок ей стал трусливый Алексей!.. И то приходило на ум: «Уж как загорелись
глаза у него, как зачал он сказывать про ветлужское
золото… Корыстен!.. Не мою, видно, красоту девичью, а мое приданое возлюбил погубитель!.. Нет, парень, постой, погоди!.. Сумею справиться. Не хвалиться тебе моей глупостью!.. Ах, Фленушка, Фленушка!.. Бог тебе судья!..»
Только половина светлицы была видна ему. На месте Настиной кровати стоит крытый белой скатертью стол, а на нем в
золотых окладах иконы с зажженными перед ними свечами и лампадами. На окне любимые цветочки Настины, возле пяльцы с неконченной работой… О! у этих самых пялец, на этом самом месте стоял он когда-то робкий и несмелый, а она, закрыв
глаза передником, плакала сладкими слезами первой любви… На этом самом месте впервые она поцеловала его. Тоскливо заныло сердце у Алексея.
— Деньги не вода — с неба не капают, сами про то лучше меня знаете, Сергей Андреич, а
золото на Ветлуге облыжное… Такими делами мы заниматься не желаем, — с ужимками, поводя по потолку
глазами, сказал Алексей.
— Сама тех же мыслей держусь, — молвила Дуня. — Что красота! С лица ведь не воду пить. Богатства, слава Богу, и своего за
глаза будет; да и что богатство? Сама не видела, а люди говорят, что через
золото слезы текут… Но как человека-то узнать — добрый ли он, любит ли правду? Женихи-то ведь, слышь, лукавы живут — тихим, кротким, рассудливым всякий покажется, а после венца станет иным. Вот что мне боязно…
Созрело. И неизбежно, как железо и магнит, с сладкой покорностью точному непреложному закону — я влился в нее. Не было розового талона, не было счета, не было Единого Государства, не было меня. Были только нежно-острые, стиснутые зубы, были широко распахнутые мне
золотые глаза — и через них я медленно входил внутрь, все глубже. И тишина — только в углу — за тысячи миль — капают капли в умывальнике, и я — вселенная, и от капли до капли — эры, эпохи…
Неточные совпадения
Много красавиц в аулах у нас, // Звезды сияют во мраке их
глаз. // Сладко любить их, завидная доля; // Но веселей молодецкая воля. //
Золото купит четыре жены, // Конь же лихой не имеет цены: // Он и от вихря в степи не отстанет, // Он не изменит, он не обманет.
Так и бросились жиду прежде всего в
глаза две тысячи червонных, которые были обещаны за его голову; но он постыдился своей корысти и силился подавить в себе вечную мысль о
золоте, которая, как червь, обвивает душу жида.
Она уставилась было взглядом на
золотой лорнет Петра Петровича, который он придерживал в левой руке, а вместе с тем и на большой, массивный, чрезвычайно красивый перстень с желтым камнем, который был на среднем пальце этой руки, — но вдруг и от него отвела
глаза и, не зная уж куда деваться, кончила тем, что уставилась опять прямо в
глаза Петру Петровичу.
Лариса. Поздно. Уж теперь у меня перед
глазами заблестело
золото, засверкали бриллианты.
Высокая соболья шапка с
золотыми кистями была надвинута на его сверкающие
глаза.