Неточные совпадения
— Кровь в девке ходит, и вся недолга, —
заметил Патап Максимыч, — увидит
жениха, хворь как рукой снимет.
— А коль я к воротам твоим, тетенька, босая приду да, стоя у вереи в одной рубахе, громко, именем Христовым, зачну
молить, чтобы допустили меня к
жениху моему?.. Прогонишь?.. Запрешь ворота?.. А?..
— А зачем черной рясой пугала? — возразила Фленушка. — Нашла чем пригрозить!.. Скитом да небесным
женихом!.. Эка!.. Так вот он и испугался!.. Как же!.. Властен он над скитами, особенно над нашей обителью. В скиту от него не схоронишься. Изо всякой обители выймет, ни одна игуменья прекословить не
посмеет. Все ему покоряются, потому что — сила.
— Уж ты зачнешь хныкать! — сказала Фленушка. — Ну, ступай прощенья просить, «прости,
мол, тятенька, Христа ради, ни впредь, ни после не буду и сейчас с самарским
женихом под венец пойду…» Не дури, Настасья Патаповна… Благо отсрочку дал.
— Как отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», — отвечала Фленушка. — Это уж моих рук дело, слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет
жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я,
мол, в скитах выросла, из детства,
мол, желание возымела Богу послужить, черну рясу надеть… А потом просись у отца на лето к нам в обитель гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— Где по здешним местам
жениха Настасье сыскать! — спесиво
заметил Чапурин. — По моим дочерям
женихов здесь нет: токари да кузнецы им не пара. По купечеству хороших людей надо искать… Вот и выискался один молодчик — из Самары, купеческий сын, богатый: у отца заводы, пароходы и торговля большая. Снежковы прозываются, не слыхала ли?
— Уж я лаской с ней: вижу, окриком не возьмешь, — сказал Патап Максимыч. — Молвил, что про свадьбу год целый помину не будет,
жениха,
мол, покажу, а год сроку даю на раздумье. Смолкла моя девка, только все еще невеселая ходила. А на другой день одумалась, с утра бирюком глядела, к обеду так и сияет, пышная такая стала да радостная.
— И спрошу, — сказал Патап Максимыч. — Я было так думал — утре, как христосоваться станем, огорошить бы их: «Целуйтесь,
мол, и во славу Христову и всласть — вы,
мол,
жених с невестой…» Да к отцу Алексей-от выпросился. Нельзя не пустить.
Переминается Алексей, не сказывает, а Марья Гавриловна пуще
молит, пуще просит его, нежной рукой разглаживая хмурое чело
жениха. Заговорил он, наконец, будто с большой неохотой...
— Полно ты, нехороший этакой, полно вздор-от
молоть! — вскликнула Марья Гавриловна, хлопнув слегка Алексея по лбу рукой. — Эк что вздумал!.. Придет же такое в голову!.. Бесстыдник!.. А знаешь ли что, Алеша? — сказала она, любуясь на
жениха. — Как этак-то ты вырядился, ты ведь еще краше стал… Пригоженький, хорошенький!.. — приговаривала она, гладя Алексея по голове.
— Известно, не даст, — согласилась Фленушка. — От него не уйдешь… Вы хорошенько жениха-то пугайте, обвенчаешься,
мол, не в пример дешевле разделаешься. Ну,
мол, побьет тебя маленько Чапурин, поколотит… Без этого уж нельзя, а потом,
мол, и гнев на милость положит.
Неточные совпадения
— Ну, вот!
Жених — пропал, а у меня будет насморк и бронхит. Клим, не
смей смотреть на меня бесстыжими глазами!
— Тогда и скажем, как получишь письмо, а между тем все будут знать, что мы
жених и невеста, и мы будем видеться ежедневно. — Мне скучно, — прибавила она, — я томлюсь этими длинными днями; все
замечают, ко мне пристают, намекают лукаво на тебя… Все это мне надоело!
Но к этому прибавилось какое-то туманное пятно; суетливость Райского около Веры замечена уже была давно и даже дошла до слуха Ульяны Андреевны, которая и намекнула ему об этом в свидании. Крицкая тоже
заметила и, конечно, не была скромна на этот счет. Почтительное поклонение Тушина
замечали все, и не одна Татьяна Марковна прочила его в
женихи Вере.
Она поручила свое дитя Марье Егоровне, матери
жениха, а последнему довольно серьезно
заметила, чтобы он там, в деревне, соблюдал тонкое уважение к невесте и особенно при чужих людях, каких-нибудь соседях, воздерживался от той свободы, которою он пользовался при ней и своей матери, в обращении с Марфенькой, что другие, пожалуй, перетолкуют иначе — словом, чтоб не бегал с ней там по рощам и садам, как здесь.
И как Вера, это изящное создание, взлелеянное под крылом бабушки, в уютном, как ласточкино гнездо, уголке, этот перл, по красоте, всего края, на которую робко обращались взгляды лучших
женихов, перед которой робели смелые мужчины, не
смея бросить на нее нескромного взгляда, рискнуть любезностью или комплиментом, — Вера, покорившая даже самовластную бабушку, Вера, на которую ветерок не дохнул, — вдруг идет тайком на свидание с опасным, подозрительным человеком!