— Экой ты человек неуклончивый! — хлопнув о полы руками, вскликнул Иван Григорьич. — Вот уж поистине: в короб нейдет, из короба не лезет и короба не отдает…
Дивное дело!.. Право, дивное дело!..
—
Дивные дела строит Царь Небесный по своему промыслительному изволению!.. — набожно проговорила Манефа. — Двадцать два года при такой старости и в толиких трудах пребыть!.. Очевидна десница Вышнего, иже не хощет смерти грешника, но всечасно ожидает, да обратится душа к покаянию… Исправился ли он, как следует?
Неточные совпадения
—
Дивная старица! — сказал отец Михаил. — Духовной жизни, опять же от Писания какая начетчица, а уж домостроительница какая!.. Поискать другой такой старицы, во всем христианстве не найдешь!.. Ну, гости дорогие, в трапезу не угодно ли?.. Сегодня
день недельный, а ради праздника сорока мучеников полиелей — по уставу вечерняя трапеза полагается: разрешение елея. А в прочие
дни святыя Четыредесятницы ядим единожды в
день.
— О Москва, Москва! Высокоумные, прегордые московские люди! — с усмешкой презренья воскликнул старец Иосиф. — Великими мнят себе быти,
дивного же Божия смотрения не разумеют. Окаменели сердца, померкли очи, слуху глухота дадеся!.. И дивиться нечему — Нестиар не фабрика, не завод, не торговая лавка, а Божие место, праведным уготованное!.. Какое ж до него
дело московским толстопузам?..
—
Дивный подвиг принял на себя на склоне
дней, — молвила мать Таисея. — И что за грехи такие были на нем? Надо думать, какие особные, что такими трудами надо было ему их замаливать?..
Алексей Степанович лег на постель, заложив руки за голову, но через несколько минут вскочил. Его снова тянуло на простор, и снова хотелось пережить весь этот
дивный день с самого начала — с той минуты, когда блеснуло солнце в глаза, отуманенные видениями ночи и тоски.
Неточные совпадения
Случилось
дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка // При стаде был один. // «Сижу я, — так рассказывал // Сынок мой, — на пригорочке, // Откуда ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился я за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… // Я бегать молодец, // Да где бы окаянную // Нагнать, кабы не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым следом, матушка. // За нею я гнался!
Морозна ночь, всё небо ясно; // Светил небесных
дивный хор // Течет так тихо, так согласно… // Татьяна на широкий двор // В открытом платьице выходит, // На месяц зеркало наводит; // Но в темном зеркале одна // Дрожит печальная луна… // Чу… снег хрустит… прохожий;
дева // К нему на цыпочках летит, // И голосок ее звучит // Нежней свирельного напева: // Как ваше имя? Смотрит он // И отвечает: Агафон.
Но ни
дивные речи про давнюю старину, про наезды запорожцев, про ляхов, про молодецкие
дела Подковы, [Подкова — казацкий предводитель, в 1577 году завладел молдавским престолом; в 1578 году казнен Стефаном Баторием.]
Дивное это
дело; кажется, вот и жило тут не далеко, человек, стало быть, действует, а в этих местах словно ноги человеческой не бывало: кроме звериного следу, все ровно и гладко.
Семейства нашего позор, // Рожденный карлой, с бородою, // Мой
дивный рост от юных
дней // Не мог он без досады видеть // И стал за то в душе своей // Меня, жестокий, ненавидеть.