Неточные совпадения
Глазам не верил Алексей, проходя через комнаты Колышкина… Во сне никогда не видывал он такого убранства. Беломраморные стены ровно зеркала стоят, — глядись в них и охорашивайся… Пол — тоже зеркало, ступить страшно, как
на льду поскользнешься, того
гляди… Цветы цветут, каких вздумать нельзя… В
коврах ноги, ровно в сыпучем песке, грузнут… Так прекрасно, так хорошо, что хоть в Царстве Небесном так в ту же бы пору.
Не надивится Патап Максимыч,
глядя на богато разубранные комнаты Алексея Трифоныча. Бронза, зеркала,
ковры, бархаты, цветы — ничем не хуже колышкинских. И все так ново, так свежо, так ярко, все так и бьет в глаза… И это дом поромовского токаря, дом погорельца, что прошлой зимой нанимался к нему в работники!.. Ночи темней сумрачные взоры Чапурина.
— Не желаю, — тихо и как бы стыдливо сказал, наконец, Верхохлебов, упорно
глядя на ковер сильно потупленными глазами. В эту минуту у него просто дух захватило, «а ну, как хватит, каналья, сейчас такую цифрищу, от которой семь кругов огненных в глазах заколесятся?!»
Неточные совпадения
Татьяна взором умиленным // Вокруг себя
на всё
глядит, // И всё ей кажется бесценным, // Всё душу томную живит // Полумучительной отрадой: // И стол с померкшею лампадой, // И груда книг, и под окном // Кровать, покрытая
ковром, // И вид в окно сквозь сумрак лунный, // И этот бледный полусвет, // И лорда Байрона портрет, // И столбик с куклою чугунной // Под шляпой с пасмурным челом, // С руками, сжатыми крестом.
И как ни в чем не бывало, он заботливо стал подставлять пепельницу Разумихину, беспощадно сорившему
на ковер папироской. Раскольников вздрогнул, но Порфирий как будто и не
глядел, все еще озабоченный папироской Разумихина.
— Весьма опасаюсь распущенного ума! — продолжал он,
глядя в окно, хотя какую-то частицу его взгляда Клим щекотно почувствовал
на своем лице. — Очень верно сказано: «Уме недозрелый, плод недолгой науки». Ведь умишко наш — неблаговоспитанный кутенок, ему — извините! — все равно, где гадить —
на кресле,
на дорогом
ковре и
на престоле царском, в алтарь пустите — он и там напачкает. Он, играючи, мебель грызет, сапог, брюки рвет, в цветочных клумбах ямки роет, губитель красоты по силе глупости своей.
— Вот у вас все так: можно и не мести, и пыли не стирать, и
ковров не выколачивать. А
на новой квартире, — продолжал Илья Ильич, увлекаясь сам живо представившейся ему картиной переезда, — дня в три не разберутся, все не
на своем месте: картины у стен,
на полу, галоши
на постели, сапоги в одном узле с чаем да с помадой. То,
глядишь, ножка у кресла сломана, то стекло
на картине разбито или диван в пятнах. Чего ни спросишь, — нет, никто не знает — где, или потеряно, или забыто
на старой квартире: беги туда…
Погляди
на белые ноги мои: они много ходили; не по
коврам только, по песку горячему, по земле сырой, по колючему терновнику они ходили; а
на очи мои, посмотри
на очи: они не
глядят от слез…