Неточные совпадения
— Да, — вступилась мать Манефа, — в нынешнее
время куда как тяжко приходится жить сиротам. Дороговизна!.. С каждым днем все
дороже да
дороже становится, а подаяния сиротам, почитай, нет никакого. Масленица на дворе — ни гречневой мучки на блины, ни маслица достать им негде. Такая бедность, такая скудость, что един только Господь знает, как они держатся.
Пошли за ней Патап Максимыч хоть в полночь, хоть во
время вьюги-метелицы, хоть в трескучий мороз, хоть в распутицу, часа не усидит, мигом в
дорогу сберется и покатит к куманьку любезному.
— Не дошел до него, — отвечал тот. —
Дорогой узнал, что монастырь наш закрыли, а игумен Аркадий за Дунай к некрасовцам перебрался… Еще сведал я, что тем
временем, как проживал я в Беловодье, наши сыскали митрополита и водворили его в австрийских пределах. Побрел я туда. С немалым трудом и с большою опаской перевели меня христолюбцы за рубеж австрийский, и сподобил меня Господь узреть недостойными очами святую митрополию Белой Криницы во всей ее славе.
— Пошто не указать — укажем, — сказал дядя Онуфрий, — только не знаю, как вы с волочками-то сладите. Не пролезть с ними сквозь лесину… Опять же, поди, дорогу-то теперь перемело, на Масленице все ветра дули, деревья-то, чай, обтрясло, снегу навалило… Да постойте, господа честные, вот я молодца одного кликну — он ту
дорогу лучше всех знает… Артемушка! — крикнул дядя Онуфрий из зимницы. — Артем!.. погляди-ко на сани-то: проедут на Ялокшу аль нет, да слезь, родной, ко мне не на долгое
время…
Мы свое изжили, наше
время прошло, — молодым надо
дорогу давать.
— Маленько-то
повремени, — сказала Манефа. — Без хлеба-соли суща в пути из обители не пускают… Подь в келарню, потрапезуй чем Господь послал, а там
дорога тебе скатертью — Бог в помощь, Никола в путь!
Сколько тут надо прохарчить, сколько
времени эти поездки возьмут, а дороги-то осенью, да и летом, коли много дождей, не приведи Господи!
— Ах, Фленушка! — с сердечным умиленьем нежно и ласково продолжала игуменья. — Чего я в то
время про тебя не передумала!..
Дорогá ведь ты сердцу моему, Фленушка!.. Ох, как
дорога ты — и помыслить не можешь того!..
— Здравствуйте, сударь Патап Максимыч, — ответил Сушило, снимая побуревшую от
времени и запыленную в
дороге широкополую шляпу.
— Чапурин!.. — с места вскочил поп Сушило. — Да что ж вы мне давно не сказали?.. Что ж мы с вами попусту столько
времени толкуем?.. Позвольте покороче познакомиться! — прибавил он, пожимая руку Самоквасова. — Да ведь это такой подлец, я вам доложу, такой подлец, что другого свет не производил… Чайку не прикажете ли?.. Эй, матушка!.. Афимья Саввишна!.. Чайку поскорей сберите для гостя
дорогого… Когда же венчать-то?..
Детство часто беспечно проходит мимо самых тяжелых драм, но это не значит, что оно не схватывает их чутким полусознанием. Я чувствовал, что в душе моего приятеля есть что-то, что он хранит про себя… Все
время дорогой он молчал, и на лбу его лежала легкая складка, как тогда, когда он спрашивал о порке.
На следующее утро Федор Иваныч с женою отправился в Лаврики. Она ехала вперед в карете, с Адой и с Жюстиной; он сзади — в тарантасе. Хорошенькая девочка все
время дороги не отходила от окна кареты; она удивлялась всему: мужикам, бабам, избам, колодцам, дугам, колокольчикам и множеству грачей; Жюстина разделяла ее удивление; Варвара Павловна смеялась их замечаниям и восклицаниям. Она была в духе; перед отъездом из города О… она имела объяснение с своим мужем.
Неточные совпадения
Поля совсем затоплены, // Навоз возить —
дороги нет, // А
время уж не раннее — // Подходит месяц май!» // Нелюбо и на старые, // Больней того на новые // Деревни им глядеть.
Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне
дороже всего на свете, и, что еще горестнее, ничего не слыхал я о ней во все это
время.
А потому советуем и приказываем: водку кушать только перед обедом, но и то из малой рюмки; в прочее же
время безопасно кушать пиво, которое ныне в весьма превосходном качестве и не весьма
дорогих цен из заводов 1-й гильдии купца Семена Козыря отпущается".
Потребовал Бородавкин к себе вероломного жида, чтоб повесить, но его уж и след простыл (впоследствии оказалось, что он бежал в Петербург, где в это
время успел получить концессию [Конце́ссия (лат.) — договор на сдачу в эксплуатацию.] на железную
дорогу).
И вот в то самое
время, когда совершилась эта бессознательная кровавая драма, вдали, по
дороге, вдруг поднялось густое облако пыли.