Неточные совпадения
Так говорят за Волгой. Старая там Русь, исконная, кондовая. С той поры как зачиналась земля Русская, там чуждых насельников не
бывало. Там Русь сысстари на чистоте стоит, — какова была при прадедах, такова хранится до наших
дней. Добрая сторона, хоть и смотрит сердито на чужа́нина.
Патап Максимыч
дела свои на базаре кончил ладно. Новый заказ, и большой заказ, на посуду он получил, чтоб к весне непременно выставить на пристань тысяч на пять рублей посуды, кроме прежде заказанной; долг ему отдали, про который и думать забыл; письма из Балакова получил: приказчик там сходно пшеницу купил, будут барыши хорошие; вечерню выстоял, нового попа в служении видел; со Снежковым встретился, насчет Настиной судьбы толковал;
дело, почитай, совсем порешили. Такой ладный денек выпал, что редко
бывает.
— А баба-то, пожалуй, и правдой обмолвилась, — сказал тот, что постарше был. — Намедни «хозяин» при мне на базаре самарского купца Снежкова звал в гости, а у того Снежкова сын есть, парень молодой, холостой; в Городце частенько
бывает. Пожалуй, и в самом
деле не свадьба ль у них затевается.
— Сорвалось! — сквозь зубы молвил Алексей и бросил испорченную чашку в сторону. Никогда с ним такого греха не
бывало, даже и тогда не
бывало, как, подростком будучи, токарному
делу учился. Стыдно стало ему перед токарями. По всему околотку первым мастером считается, а тут, гляди-ка,
дело какое.
Осталась после Емельянихи сиротка, пятилетняя Даренка. В отцовском ее дому давным-давно хоть шаром покати, еще заживо родитель растащил по кабакам все добро — и свое и краденое. Мать схоронили Христа ради, по приказу исправника, а сиротка осталась болтаться промеж дворов:
бывало, где
день, где ночь проведет, где обносочки какие ей Христа ради подадут, где черствым хлебцем впроголодь накормят, где в баньку пустят помыться. Так и росла девочка.
И,
бывало, во время таких гостин уж никак невозможно было уговорить старушку, чтобы она каждый
день обеда не стряпала.
Прогуляв деньги, лошадей да коров спустил, потом из дому помаленьку стал продавать, да года два только и
дела делал, что с базара на базар ездил: по субботам в Городец, по воскресеньям в Катунки, по понедельникам в Пучеж, — так целую неделю,
бывало, и разъезжает, а неделя прошла, другая пришла, опять за те же разъезды.
Хоть иной катальщик и брезговал такой работой: греховное, дескать,
дело христианские руки поганить, катая шляпу на бриту башку бусурманина, но таких не много
бывало, потому что «татарка» товар сходный, никогда,
бывало, не залежится.
На другой
день были смотрины, но не такие, как
бывают обыкновенно. Никого из посторонних тут не было, и свахи не было, а жених, увидав невесту, поступил не по старому чину, не по дедовскому обряду.
Кажись, и хмелем не очень зашибаются и никаким дурным
делом не заимствуются, а не то, как в прежнее время
бывало.
— А я видал, — сказал паломник. —
Бывало, как жил в сибирских тайгах, сам доставал это маслицо, все это
дело знаю вдоль и поперек. Не в пронос будь слово сказано, знаю, каким способом и в Россию можно его вывозить… Смекаете?
В самом
деле, Патап Максимыч никогда не
бывал изувером, сам частенько трунил над теми ревнителями старого обряда, что покрой кафтана и число на нем пуговиц возводят на степень догмата веры.
Хоть и заверял Платониду Чапурин, что за Матренушкой большой провинности нет, а на
деле вышло не то… Платониде такие
дела бывали за обычай: не одна купецкая дочка в ее келье девичий грех укрывала.
— Бог милостив, — промолвил паломник. — И не из таких напастей Господь людей выносит… Не суетись, Патап Максимыч, — надо
дело ладом делать. Сам я глядел на дорогу: тропа одна, поворотов, как мы от паленой с верхушки сосны отъехали, в самом
деле ни единого не было. Может, на эту зиму лесники ину тропу пробили, не прошлогоднюю. Это и в сибирских тайгах зачастую
бывает… Не бойся — со мной матка есть, она на путь выведет. Не бойся, говорю я тебе.
Артелями в лесах больше работают: человек по десяти, по двенадцати и больше. На сплав рубить рядят лесников высковские промышленники,
разделяют им на Покров задатки, а расчет дают перед Пасхой либо по сплаве плотов. Тут не без обману
бывает: во всяком
деле толстосум сумеет прижать бедного мужика, но промеж себя в артели у лесников всякое
дело ведется начистоту… Зато уж чужой человек к артели в лапы не попадайся: не помилует, оберет как липочку и в грех того не поставит.
— Скликнуть артель не мудреное
дело, только не знаю, как это сделать, потому что такого
дела у нас николи не
бывало. Боле тридцати годов с топором хожу, а никогда того не
бывало, чтоб из артели кого на сторону брали, — рассуждал дядя Онуфрий.
— Нашему брату этого нельзя, — молвил Патап Максимыч. — Живем в миру, со всяким народом
дела бывают у нас; не токма с церковниками — с татарами иной раз хороводимся… И то мне думается, что хороший человек завсегда хорош, в какую бы веру он ни веровал… Ведь Господь повелел каждого человека возлюбить.
Редкий
день,
бывало, пройдет, чтоб честные отцы не сбирались у кого-нибудь вкупе: чайку попить, пображничать да от Писания побеседовать; а праздник придет, у игумна утешаются, либо у казначея.
Задумался Патап Максимыч. Отец Михаил с ума нейдет… Как же это игумну в плутовских
делах бывать?
Потрошила тех осетров и перетапливала масло всегда сама Манефа Старая, и никого тогда при ней не
бывало, а когда померла она, преемница ее игуменья Назарета принялась за то же
дело.
Сюда сходились старшие матери на сборы для совещаний о хозяйственных
делах, для раздачи по рукам денежной милостыни, присылаемой благодетелями; здесь на общем сходе игуменья с казначеей учитывала сборщиц и канонниц, возвращавшихся из поездок; сюда сбегались урвавшиеся от «трудов» белицы промеж себя поболтать, здесь же
бывали по зимним вечерам супрядки.
— Ее
дело, — строго заметила Манефа. — А ты
бывала ль у нее в дому-то?
— Известно
дело, матушка, — как уж тут без греха, — сказала София. — И расходы, и хлопоты, и беспокойство, да и келью табачищем так прокурят, что года в три смраду из нее не выживешь. Иной раз и хмельные чиновники-то
бывают: шум, бесчинство…
— Не разберешь, — ответила Фленушка. — Молчит все больше. День-деньской только и
дела у нее, что поесть да на кровать. Каждый Божий
день до обеда проспала, встала — обедать стала, помолилась да опять спать завалилась. Здесь все-таки маленько была поворотливей. Ну,
бывало, хоть к службе сходит, в келарню, туда, сюда, а дома ровно сурок какой.
— Батюшка, — скажет,
бывало, ему, — сами вы у себя деньги отнимаете, — иной раз какой бы можно оборот сделать, а нет в наличности денег —
дело и пропустишь… На ином
деле можно бы такой барыш взять, что и пароход бы выстроили.
В старинных русских городах до сих пор хранится обычай «невест смотреть». Для того взрослых девиц одевают в лучшие платья и отправляются с ними в известный
день на условленное место. Молодые люди приходят на выставку девушек, высматривают суженую. В новом Петербурге такие смотрины
бывают на гулянье в Летнем саду, в старых городах — на крестных ходах. Так и в Казани водится.
— Какие шутки! — на всю комнату крикнул Макар Тихоныч. — Никаких шуток нет. Я, матушка, слава тебе Господи, седьмой десяток правдой живу, шутом сроду не
бывал… Да что с тобой, с бабой, толковать — с родителем лучше решу… Слушай, Гаврила Маркелыч, плюнь на Евграшку, меня возьми в зятья — дело-то не в пример будет ладнее. Завтра же за Марью Гавриловну дом запишу, а опричь того пятьдесят тысяч капиталу чистоганом вручу… Идет, что ли?
Ото всех одаль держалась Марья Гавриловна. С другими обителями вовсе не водила знакомства и в своей только у Манефы
бывала. Мать Виринея ей пришлась по душе, но и у той редко
бывала она. Жила Марья Гавриловна своим домком, была у нее своя прислуга, — привезенная из Москвы, молоденькая, хорошенькая собой девушка — Таня; было у ней отдельное хозяйство и свой стол, на котором в скоромные
дни ставилось мясное.
Дочери Патапа Максимыча, жившие у тетки, понравились ей. С самого приезда в скит Марья Гавриловна ласкала девушек, особенно Настю.
Бывали у нее еще Фленушка с Марьюшкой, другие редко, и то разве по
делу какому.
Недаром каждый год раз по десяти в Москву ездит, хоть торговых
дел у него там сроду не
бывало, недаром и на Ветлугу частенько наезжает, хоть ни лесом, ни мочалой не промышляет.
— От сряща беса полуденного, — строго сказал Пантелей. — Его, окаянного,
дело, по всему видно. От него и страхи нощные
бывают, и вещь, во тьме преходящая, и стрела, летящая во
дни… Ты, Алексеюшка, вражьему искушению не поддавайся. Читай двенадцату кафизму, а нет, хоть один псалом «Живый в помощи вышнего», да молись преподобному Нифонту о прогнании лукавых духов… И отступится от тебя бес полуденный… Это он шептал, и теперь он же смущает тебя… Гони его прочь — молись…
— Да ты, парень, хвостом-то не верти, истинную правду мне сказывай, — подхватил Пантелей… — Торговое
дело!.. Мало ль каких торговых
дел на свете
бывает — за ину торговлю чествуют, за другую плетьми шлепают. Есть товары заповедные, есть товары запретные,
бывают товары опальные. Боюсь, не подбил бы непутный шатун нашего хозяина на запретное
дело… Опять же Дюков тут, а про этого молчанку по народу недобрая слава идет. Без малого год в остроге сидел.
— Аксинья Захаровна с неделю места пробудет здесь, она бы и отвезла письмо, — продолжала Манефа. — А тебе, коли наспех послан, чего по-пустому здесь проживать? Гостя не гоню, а молодому человеку старушечий совет даю: коли послан по хозяйскому
делу, на пути не засиживайся,
бывает, что
дело, часом опозданное, годом не наверстаешь… Поезжай-ка с Богом, а Марье Гавриловне я скажу, что протурила тебя.
— Вот уж истинно ангелоподобное пение там было. Стоишь,
бывало, за службой-то — всякую земную печаль отложишь, никакая житейская суета в ум не приходит… Да, велико
дело церковное пение!.. Душу к Богу подъемлет, сердце от злых помыслов очищает…
— Сколь обитель наша стоит — такого
дела у нас не
бывало, — сказала Манефа. — Да не
бывало и по всему Керженцу.
Но самое главное, самое многолюдное сборище
бывает в Духов
день на могиле известного в истории раскола старца Софонтия.
— Доброе
дело, Василий Борисыч, доброе
дело, — одобряла московского посланника Манефа. —
Побывай на гробнице, помяни отца Софонтия, помолись у честны́х мощей его… Великий был радетель древлего благочестия!.. От уст его богоданная благодать яко светолучная заря на Ке́рженце и по всему христианству воссияла, и́з рода в род славнá память его!.. Читывал ли ты житие-то отца Софонтия?
— Вольно тебе, матушка, думать, что до сих пор я только одними пустяками занимаюсь, — сдержанно и степенно заговорила Фленушка. — Ведь мне уж двадцать пятый в доходе. Из молодых вышла, мало ли, много — своего ума накопила… А кому твои
дела больше меня известны?.. Таифа и та меньше знает… Иное
дело сама от Таифы таишь, а мне сказываешь… А
бывало ль, чтоб я проговорилась когда, чтоб из-за моего болтанья неприятность какая вышла тебе?
Большие сборища
бывают только на Духов
день…
— Матушка, — сказала, догоняя ее, Фленушка. — Попомните, что на Петров
день у нас праздник в часовне. В прежни годы,
бывало, вы к нам на Петров
день, мы к вам на Казанскую.
— Благодарим покорно, — с поклоном ответила мать Августа. — Коли жива да здорова буду, не премину
побывать, а уж насчет собрания не погневалась бы матушка Манефа. Наше
дело сторона.
Раскидывает Трифон Лохматый умом-разумом: «Отчего это Алексей до такой меры стал угоден спесивому, своеобычному Чапурину?» До сей поры у Трифона никаких
дел с Патапом Максимычем не
бывало, и видал-то его раз-другой мельком только издали, но от людей знал по наслуху, что хоть он и справедлив, до рабочих людей хоть и милостив, однако ж никого из них до близости с собой не допущает…
Бывало, в праздничный
день на деревне только и слышно его, песню ли спеть, в хороводы ли с девками, в городки ли с ребятами.
Еще с той поры, как только стал входить в возраст, любил он тешить себя игрой мыслей, по целым,
бывало, часам задумывался над вещами несбыточными, над
делами несодеянными.
— Для видимости… спервоначалу ехать тебе в Красну Рамень — на мельницы, — сказал Патап Максимыч, глядя в окошко. — Оттоль в город.
Дела там тебе нет никакого… Для видимости, значит, только там
побывай… Для одного отводу… А из городу путь тебе чистый на все четыре стороны… Всем, кого встретишь, одно говори — нашел, дескать, место не в пример лучше чапуринского… Так всем и сказывай… Слышишь?
Великим постом земных поклонов сот по восьми на
день этого правила закатывают, а на Марьино стояние [Марьино стояние, или стояние Марии Египетской,
бывает вечером в четверг на пятой неделе Великого поста.
Коли знает,
бывало, что начальство про
дела его сведать может, — за правду горой, и мужика в обиду не даст; а коль можно втихомолку попользоваться — на руку охулки не положит.
Что ни скажет,
бывало, Доброхотов управляющему, так тому
делу и быть.
Хоть действо
бывает и полночью, да на Тиховы
дни заря с зарей сходится, какой горячий молодецкий взор в те белые ночи не разглядит голеньких красоточек?..
— Никаких нет, ваше степенство, да никогда и не
бывало, — ответил Алексей. — А насчет того, чтобы к суду, тоже ничего не знаю… Не проведал ли разве Карп Алексеич, что я тогда по вашему приказу на Ветлугу ездил?.. А как теперича тут
дело завязалось, так не на этот ли он счет намекает…