Сколько здесь было богатых домов, какие великолепные экипажи неслись мимо, и я наслаждался собственным ничтожеством,
останавливаясь перед окнами богатых магазинов, у ярко освещенных подъездов, в местах, где скоплялась глазеющая праздная публика.
Алексей Абрамович все это время тихо ходил по зале, часто
останавливаясь перед окном, в которое он превнимательно всматривался, щурил глаза, морщил лоб, делал недовольную мину, даже кряхтел, но и это был такой же оптический обман, как задумчивость.
Он говорил быстро, глаза его радостно улыбались всему, что видели.
Останавливаясь перед окнами магазинов, смотрел взглядом человека, которому все вещи приятны, всё интересно, — указывал Евсею на оружие и с восторгом говорил:
Лежнев долго ходил взад и вперед по комнате,
остановился перед окном, подумал, промолвил вполголоса: «бедняк!» — и, сев за стол, начал писать письмо к своей жене.
С час почитал Сила Иваныч, потом встал, застегнул пряжки тяжелой книги и, идя к своей спальне,
остановился перед окном, открыл его и долго, долго смотрел.
Когда две или три такие старушонки, преследуемые с остервенением по всей улице воем и лаем собак,
останавливались перед окнами скотного двора, затягивая тощим голосом обычную свою стихиру:
Неточные совпадения
Коляска
остановилась перед деревянным же одноэтажным домом темно-серого цвета, с белыми барельефчиками над
окнами, с высокою деревянною решеткою
перед самыми
окнами и узеньким палисадником, за решеткою которого находившиеся тоненькие деревца побелели от никогда не сходившей с них городской пыли.
Растворялись
окна в комнатах, и часто владетель картинного поместья долго ходил по темным излучинам своего сада и
останавливался по часам
перед пленительными видами на отдаленья.
Она до обеда не показывалась и все ходила взад и вперед по своей комнате, заложив руки назад, изредка
останавливаясь то
перед окном, то
перед зеркалом, и медленно проводила платком по шее, на которой ей все чудилось горячее пятно.
Алексеев стал ходить взад и вперед по комнате, потом
остановился перед картиной, которую видел тысячу раз прежде, взглянул мельком в
окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел в руках, посмотрел со всех сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться. Так прошло минут десять.
За небольшим прудом, из-за круглых вершин яблонь и сиреней, виднеется тесовая крыша, некогда красная, с двумя трубами; кучер берет вдоль забора налево и при визгливом и сиплом лае трех престарелых шавок въезжает в настежь раскрытые ворота, лихо мчится кругом по широкому двору мимо конюшни и сарая, молодецки кланяется старухе ключнице, шагнувшей боком через высокий порог в раскрытую дверь кладовой, и
останавливается, наконец,
перед крылечком темного домика с светлыми
окнами…