Неточные совпадения
Мы повиновались. Спуск с колосников
шел по винтовой железной лестнице. В
зале буря не смолкала. Мы
шли по сцене, прошли к тому месту, где сидела дива. Мы остановились в двух шагах. Худенькая, смуглая, почти некрасивая женщина очень небольшого роста. Рядом с ее стулом стоял представительный господин во фраке.
Вся эта немногосложная и ничтожная
по содержанию сцена произошла на расстоянии каких-нибудь двух минут, но мне показалось, что это была сама вечность, что я уже не я, что все люди превратились в каких-то жалких букашек, что общая
зала «Розы» ужасная мерзость, что со мной под руку
идет все прошедшее, настоящее и будущее, что пол под ногами немного колеблется, что пахнет какими-то удивительными духами, что ножки Шуры отбивают пульс моего собственного сердца.
Между тем кадриль кончилась. Сенатор
пошел по зале. Общество перед ним, как море перед большим кораблем, стало раздаваться направо и налево. Трудно описать все мелкие оттенки страха, уважения, внимания, которые начали отражаться на лицах чиновников, купцов и даже дворян. На средине залы к сенатору подошел хозяин с Марфиным и проговорил:
В кожаном халате, странным, как будто крадущимся шагом
идет по залу Раубер, следом за ним — анатомический служитель, пройдоха-эстонец Рейнвальд, с полотенцем на плече.
— Потом, о, потом… — продолжала молодая девушка, краснея, — я видела себя… Это так странно, мама, не правда ли? Во сне иногда видишь себя, как будто помимо нас самих существует второе «я», которое смотрит на то, что мы делаем, слышит то, что мы слушаем, и говорит: Я видела себя… Я
шла по зале, одетая в белое, с венком померанцевых цветов на голове и таким же букетом на груди, покрытая фатой…
Неточные совпадения
Левин подошел к столу, заплатил проигранные им на тузы сорок рублей, заплатил каким-то таинственным образом известные старичку-лакею, стоявшему у притолоки, расходы
по клубу и, особенно размахивая руками,
пошел по всем
залам к выходу.
— Господи! — и, тяжело вздохнув, губернский предводитель, устало шмыгая в своих белых панталонах, опустив голову,
пошел по средине
залы к большому столу.
Мы не успели рассмотреть его хорошенько. Он
пошел вперед, и мы за ним.
По анфиладе рассажено было менее чиновников, нежели в первый раз. Мы толпой вошли в приемную
залу.
По этим мирным галереям не раздавалось, может быть, никогда такого шума и движения. Здесь, в белых бумажных чулках, скользили доселе, точно тени, незаметно от самих себя, японские чиновники, пробираясь иногда ползком; а теперь вот уже в другой раз раздаются такие крепкие шаги!
Мы
пошли по комнатам: с одной стороны заклеенная вместо стекол бумагой оконная рама доходила до полу, с другой — подвижные бумажные, разрисованные, и весьма недурно, или сделанные из позолоченной и посеребренной бумаги ширмы, так что не узнаешь, одна ли это огромная
зала или несколько комнат.
Зала, как и все прочие комнаты, устлана была до того мягкими циновками, что
идешь, как
по тюфяку.