Неточные совпадения
Я сейчас же
забыл о Пепкиной трагедии и вспомнил
о ней только в антракте, когда гулял под руку с Александрой Васильевной в трактирном садике. Любочка сидела на скамейке и ждала… Я узнал ее, но по малодушию сделал вид, что не узнаю, и прошел мимо. Это было бесцельно-глупо, и потом мне было совестно. Бедная девушка, вероятно, страдала, ожидая возвращения коварного «предмета». Александра Васильевна крепко опиралась на мою руку и в коротких словах рассказала свою биографию.
Я так торопился, что даже
забыл о штиблетах и вспомнил об этом обстоятельстве только на улице, догоняя девушек.
Как свежую могилу покрывает трава, так жизнь заставляет
забывать недавние потери благодаря тем тысячам мелких забот и хлопот, которыми опутан человек. Поговорили
о Порфире Порфирыче, пожалели старика — и
забыли, уносимые вперед своими маленькими делами, соображениями и расчетами. Так, мне пришлось «устраивать» свой роман в «Кошнице». Ответ был получен сравнительно скоро, и Фрей сказал...
—
О, я убежден, что и они нюхали табак, а потом человечество на целую тысячу лет
забыло об этом, пока Колумб снова не открыл табак уже в Америке.
Мой друг Пепко совершенно
забыл обо мне, предоставив меня своей участи. Это было жестоко, но молодость склонна думать только
о самой себе, — ведь мир существует только для нее и принадлежит ей. Мы почти не говорили. Пепко изредка справлялся
о моем здоровье и издавал неопределенный носовой звук, выражавший его неудовольствие...
Раскольников скоро заметил, что эта женщина не из тех, которые тотчас же падают в обмороки. Мигом под головою несчастного очутилась подушка — о которой никто еще не подумал; Катерина Ивановна стала раздевать его, осматривать, суетилась и не терялась,
забыв о себе самой, закусив свои дрожавшие губы и подавляя крики, готовые вырваться из груди.
Губернатор подошел к Одинцовой, объявил, что ужин готов, и с озабоченным лицом подал ей руку. Уходя, она обернулась, чтобы в последний раз улыбнуться и кивнуть Аркадию. Он низко поклонился, посмотрел ей вслед (как строен показался ему ее стан, облитый сероватым блеском черного шелка!) и, подумав: «В это мгновенье она уже
забыла о моем существовании», — почувствовал на душе какое-то изящное смирение…
Когда говорили интересное и понятное, Климу было выгодно, что взрослые
забывали о нем, но, если споры утомляли его, он тотчас напоминал о себе, и мать или отец изумлялись:
Неточные совпадения
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки,
забыл наклониться. Как хватит себя лбом
о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Не
забудем, что летописец преимущественно ведет речь
о так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет характера отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
Сначала он распоряжался довольно деятельно и даже пустил в дерущихся порядочную струю воды; но когда увидел Домашку, действовавшую в одной рубахе впереди всех с вилами в руках, то"злопыхательное"сердце его до такой степени воспламенилось, что он мгновенно
забыл и
о силе данной им присяги, и
о цели своего прибытия.
Казалось, между ними существовали какие-то старые счеты, которых они не могли
забыть и которые каждая сторона формулировала так:"Кабы не ваше (взаимно) тогда воровство, гуляли бы мы и
о сю пору по матушке-Москве".
— Сам ли ты зловредную оную книгу сочинил? а ежели не сам, то кто тот заведомый вор и сущий разбойник, который таковое злодейство учинил? и как ты с тем вором знакомство свел? и от него ли ту книжицу получил? и ежели от него, то зачем, кому следует,
о том не объявил, но,
забыв совесть, распутству его потакал и подражал? — так начал Грустилов свой допрос Линкину.