Неточные совпадения
За этим немедленно следовал целый реестр искупающих поступков, как очистительная жертва. Всякое правонарушение требует жертв… Например, придумать и сказать самый гнусный комплимент Федосье, причем недурно поцеловать у нее руку, или не умываться
в течение целой недели, или — прочитать залпом самый большой женский роман и т. д. Странно, чем ярче
было такое раскаяние и чем ужаснее придумывались очищающие кары, тем скорее наступала новая «ошибка».
В психологии преступности
есть своя логика…
Психология Пепки отличалась необыкновенно быстрыми переходами от одного настроения к другому, что меня не только поражало, но до известной степени подчиняло.
В нем
был какой-то дремавший запас энергии, именно то незаменимое качество, когда человек под известным впечатлением может сделать что угодно. Конечно, все зависело от направления этой энергии, как
было и
в данном случае.
— А знаешь что, братику, — проговорил Пепко однажды, когда мы импровизировали свою «историю девушки
в белом платье», — ведь это и
есть то, что называется
психологией творчества.
Неточные совпадения
Всю эту
психологию мы совсем уничтожим, все подозрения на вас
в ничто обращу, так что ваше преступление вроде помрачения какого-то представится, потому, по совести, оно помрачение и
есть.
Я тебя просто за пьяного и принимал, да ты и
был пьян», — ну, что я вам тогда на это скажу, тем паче что ваше-то еще правдоподобнее, чем его, потому что
в его показании одна
психология, — что его рылу даже и неприлично, — а вы-то
в самую точку попадаете, потому что
пьет, мерзавец, горькую и слишком даже известен.
Хотел он подпустить красноречия, сделав обзор того, как
была вовлечена
в разврат Маслова мужчиной, который остался безнаказанным, тогда как она должна
была нести всю тяжесть своего падения, но эта его экскурсия
в область
психологии совсем не вышла, так что всем
было совестно.
Он сам изобличил свою
психологию в гениальной книге «Уединенное», которая должна
была бы
быть последней книгой его жизни и которая навсегда останется
в русской литературе.
В формуле К. Леонтьева
есть некоторое эстетическое преувеличение, но
есть в ней и несомненная истина,
в ней ставится очень интересная проблема русской народной
психологии.