Неточные совпадения
Все четверо
начинают гонять пугливого иноходца на корде, но он постоянно срывает и затягивает повод. Кончается это представление
тем, что иноходец останавливается, храпит и затягивает шею до
того, что из ноздрей показывается кровь.
В Заполье из дворян проживало человек десять, не больше, да и
те все были наперечет,
начиная с знаменитого исправника Полуянова и кончая приблудным русским немцем Штоффом, явившимся неизвестно откуда и еще более неизвестно зачем.
Нравился девушкам и другой брат, Емельян. Придет на девичник, сядет в уголок и молчит, как пришитый. Сначала все девушки как-то боялись его, а потом привыкли и насмелились до
того, что сами
начали приставать к нему и свои девичьи шутки шутить.
— Зачем вы здесь живете, Карл Карлыч? — спрашивал Галактион в
том же откровенном тоне, в каком
начал немец.
Кончилось
тем, что
начал метать Огибенин и в несколько талий проиграл не только все, что выиграл раньше, но и все деньги, какие были при нем, и деньги Шахмы.
Впрочем, все шло благополучно вплоть до
того момента, когда
начали поздравлять молодых шампанским.
Теперь роли переменились. Женившись, Галактион сделался совершенно другим человеком. Свою покорность отцу он теперь выкупал вызывающею самостоятельностью, и старик покорился, хотя и не вдруг. Это была серьезная борьба. Михей Зотыч сердился больше всего на
то, что Галактион
начал относиться к нему свысока, как к младенцу, — выслушает из вежливости, а потом все сделает по-своему.
Писарь давно обленился, отстал от всякой работы и теперь казнился, поглядывая на молодого зятя, как
тот поворачивал всякое дело. Заразившись его энергией, писарь
начал заводить строгие порядки у себя в доме, а потом в волости. Эта домашняя революция закончилась ссорой с женой, а в волости взбунтовался сторож Вахрушка.
Начать с
того, что мельницу он считал делом так себе, пока, а настоящее было не здесь.
В Вахрушке, по мере
того как они удалялись вглубь бассейна Ключевой, все сильнее сказывался похороненный солдатчиной коренной русский пахарь. Он
то и дело соскакивал с телеги, тыкал кнутовищем в распаханную землю и
начинал ругаться.
Были приглашены также мельник Ермилыч и поп Макар. Последний долго не соглашался ехать к староверам, пока писарь не уговорил его. К самому новоселью подоспел и исправник Полуянов, который обладал каким-то чутьем попадать на такие праздники. Одним словом, собралась большая и веселая компания. Как-то все выходило весело,
начиная с
того, что Харитон Артемьевич никак не мог узнать зятя-писаря и все спрашивал...
Эти разговоры кончались обыкновенно
тем, что доктор выходил из себя и
начинал ругать Мышникова, а если был трезв,
то брал шапку и уходил. Прасковья Ивановна провожала его улыбавшимися глазами и только качала своею белокурою головкой.
— Это ваше счастие… да… Вот вы теперь будете рвать по частям, потому что боитесь влопаться, а тогда,
то есть если бы были выучены,
начали бы глотать большими кусками, как этот ваш Мышников… Я знаю несколько таких полированных купчиков, и все на одну колодку… да. Хоть ты его в семи водах мой, а этой вашей купеческой жадности не отмыть.
Свидетелями этой сцены были Анфуса Гавриловна, Харитон Артемьич и Агния. Галактион чувствовал только, как вся кровь бросилась ему в голову и он
начинает терять самообладание. Очевидно, кто-то постарался и насплетничал про него Серафиме. Во всяком случае, положение было не из красивых, особенно в тестевом доме. Сама Серафима показалась теперь ему такою некрасивой и старой. Ей совсем было не к лицу сердиться. Вот Харитина, так
та делалась в минуту гнева еще красивее, она даже плакала красиво.
Полуянов в какой-нибудь месяц страшно изменился,
начиная с
того, что уже по необходимости не мог ничего пить. С лица спал пьяный опух, и он казался старше на целых десять лет. Но всего удивительнее было его душевное настроение, складывавшееся из двух неравных частей: с одной стороны — какое-то детское отчаяние, сопровождавшееся слезами, а с другой — моменты сумасшедшей ярости.
Когда мельник Ермилыч заслышал о поповской помочи,
то сейчас же отправился верхом в Суслон. Он в последнее время вообще сильно волновался и
начинал не понимать, что делается кругом. Только и радости, что поговорит с писарем. Этот уж все знает и всякое дело может рассудить. Закон-то вот как выучил… У Ермилыча было страстное желание еще раз обругать попа Макара, заварившего такую кашу. Всю округу поп замутил, и никто ничего не знает, что дальше будет.
Он дошел до
того, что даже сам
начал есть рыбу с ножа.
Харитина слушала Полуянова, и ей казалось, что он рехнулся и
начинает заговариваться. Свидание кончилось
тем, что он поссорился с женой и даже, затопал на нее ногами.
Суслонский писарь отправился к Харитине «на
той же ноге» и застал ее дома, почти в совершенно пустой квартире. Она лежала у себя в спальне, на своей роскошной постели, и курила папиросу. Замараева больше всего смутила именно эта папироса, так что он не знал, с чего
начать.
Он опять сел к столу и задумался. Харитина ходила по комнате, заложив руки за спину. Его присутствие
начинало ее тяготить, и вместе с
тем ей было бы неприятно, если бы он взял да ушел. Эта двойственность мыслей и чувств все чаще и чаще мучила ее в последнее время.
Харитина не понимала, что Галактион приходил к ней умирать, в нем мучительно умирал
тот простой русский купец, который еще мог жалеть и себя и других и говорить о совести. Положим, что он не умел ей высказать вполне ясно своего настроения, а она была еще глупа молодою бабьей глупостью. Она даже рассердилась, когда Галактион вдруг поднялся и
начал прощаться...
Чем ближе Галактион знакомился со Стабровским,
тем большим и большим уважением проникался к нему, как к человеку необыкновенному,
начиная с
того, что совершенно было неизвестно, когда Стабровский спал и вообще отдыхал.
То есть, как я увижу сейчас эту самую стеариновую свечу, так меня даже мутить
начинает.
Боевой период, когда она маялась с мужем, детьми и зятьями, миновал, и она
начинала чувствовать, что как будто уж и не нужна даже в своем дому, а в
том роде, как гостья.
Впрочем, Галактион почти не жил дома, а все разъезжал по делам банка и делам Стабровского. Прохоров не хотел сдаваться и вел отчаянную борьбу. Стороны зашли уже слишком далеко, чтобы помириться на пустяках. Стабровский с каждым годом развивал свои операции все шире и
начинал теснить конкурента уже на его территории. Весь вопрос сводился только на
то, которая сторона выдержит дольше. О пощаде не могло быть и речи.
И это была совсем не
та Харитина, которую он видел у себя дома, и сам он был не
тот, каким его знали все, — о! он еще не
начинал жить, а только готовился к чему-то и ради этого неизвестного работал за четверых и отказывал себе во всем.
В
тот же день вечером пришел Замараев. Он имел какой-то особенно торжественный вид и, по обыкновению,
начал издалека.
Дошло до
того, что он
начал подслушивать из соседней комнаты.
Стабровский кое-как уговорил мисс Дудль остаться, и это послужило только к
тому, что Дидя окончательно ее возненавидела и
начала преследовать с ловкостью обезьяны. Изобретательность маленького инквизитора, казалось, не имела границ, и только английское терпение мисс Дудль могло переносить эту домашнюю войну. Дидя травила англичанку на каждом шагу и, наконец, заявила ей в глаза.
— А вот назло вам поеду, и вы должны мной гордиться, как своим первым пассажиром. Кроме
того, у меня рука легкая… Хотите, я заплачу вам за проезд? — это будет
началом кассы.
Он рассказывал ей самые смешные анекдоты, удивлялся красотам пустынных берегов Ключевой и даже дошел до
того, что
начал декламировать стихи.
Невольно доктор
начал следить за женой и убедился в
том, что тайный корреспондент был прав.
Сам по себе он даже не интересен и даже лучше его совсем не знать, ибо он весь растворяется в своем деле, он фермент, бродильное
начало,
та закваска, о которой говорится в писании… да.
В Кукарский завод скитники приехали только вечером, когда
начало стемняться. Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого изба стояла на самом краю завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина, тварь бессловесная, а и
ту не пожалел он, — вон как упарил, точно с возом, милая, шла.
Припомнив все обстоятельства, Михей Зотыч только теперь испугался. Старик сел и
начал креститься, чувствуя, как его всего трясет. Без покаяния бы помер, как Ермилыч… Видно, за родительские молитвы господь помиловал. И
то сказать, от своей смерти не посторонишься.
— Дидя, а иллюзии? Ведь в жизни иллюзия — все… Отними ее — и ничего не останется. Жизнь в
том и заключается, что постепенно падает эта способность к иллюзии, падает светлая молодая вера в принцев и принцесс, понижается вообще самый appetitus vitae… Это — печальное достояние нас, стариков, и мне прямо больно слышать это от тебя. Ты
начинаешь с
того, чем обыкновенно кончают.
Неточные совпадения
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без
того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом
начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? —
начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за
то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как
начал говорить о литературе,
то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с посланниками, и тогда посмотрел на меня.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и
того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и
начните.
Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую назад
тому пять лет была ассигнована сумма,
то не позабыть сказать, что
начала строиться, но сгорела.