Неточные совпадения
Видимо, Штофф побаивался быстро возраставшей репутации своего купеческого адвоката, который быстро шел в гору и
забирал большую силу. Главное, купечество верило ему. По наружности Мышников остался таким же купцом, как и другие,
с тою разницей, что носил золотые очки. Говорил он
с рассчитанною грубоватою простотой и вообще старался держать себя непринужденно и
с большим гонором. К Галактиону он отнесся подозрительно и
с первого раза заявил...
— Нам приходится серьезно считаться
с этими господами, Галактион Михеич. Они очень уж просто привыкли
забирать барыши совсем даром. Например, Прохоров и К o. Вы слыхали о нем?
Благоразумнее других оказалась Харитина, удерживавшая сестер от открытого скандала. Другие начали ее подозревать, что она заодно
с Агнией, да и прежде была любимою тятенькиной дочерью. Затем явилось предположение, что именно она переедет к отцу и
заберет в руки все тятенькино хозяйство, а тогда пиши пропало. От Харитины все сбудется… Да и Харитон Артемьич оказывал ей явное предпочтение. Особенно рвала и метала писариха Анна, соединившаяся на этот случай
с «полуштофовой женой».
— Чего тут помаленьку! — вступился не утерпевший Симон. — Совсем конец приходит, Тарас Семеныч… Тятенька-то
забрал все деньги за сгоревшие мельницы и ушел
с ними в скиты, а мы вот тут и выворачивайся, как знаешь.
Одним словом, мы и отравили его по взаимному соглашению
с Натальей Осиповной, то есть отравил-то я, а деньги
забрала она и мне вручила за чистую работу некоторую часть.
Неточные совпадения
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет,
забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».
— Мне не кажется важным, не
забирает меня, что ж ты хочешь?… — отвечал Левин, разобрав, что то, что он видел, был приказчик, и что приказчик, вероятно, спустил мужиков
с пахоты. Они перевертывали сохи. «Неужели уже отпахали?» подумал он.
«Там видно будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь
забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник
с припасами для бритья.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою;
с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали
забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Забирайте же
с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество,
забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!