Неточные совпадения
Анфуса Гавриловна все это слышала из пятого в десятое, но только отмахивалась обеими руками: она хорошо знала
цену этим расстройным свадебным речам. Не одно хорошее дело рассыпалось вот из-за таких бабьих шепотов. Лично ей жених очень нравился, хотя она многого и не понимала в его поведении. А главное, очень уж пришелся он
по душе невесте. Чего же еще надо? Серафимочка точно помолодела лет на пять и была совершенно счастлива.
— Опять ты глуп… Раньше-то ты сам
цену ставил на хлеб, а теперь будешь покупать
по чужой
цене. Понял теперь? Да еще сейчас вам, мелкотравчатым мельникам, повадку дают, а после-то всех в один узел завяжут… да… А ты сидишь да моргаешь… «Хорошо», говоришь. Уж на что лучше… да… Ну, да это пустяки, ежели сурьезно разобрать. Дураков учат и плакать не велят… Похожи есть патреты. Вот как нашего брата выучат!
— Для вас, папаша, она восемьдесят стоит, а для банка десять. Станьте-ка ее продавать
по вольной
цене — и десяти напроситесь.
Все станицы походили одна на другую, и везде были одни и те же порядки. Не хватало рук, чтобы управиться с землей, и некому ее было сдавать, — арендная плата была от двадцати до пятидесяти копеек за десятину. Прямо смешная
цена… Далеко ли податься до башкир, и те вон сдают поблизости от заводов
по три рубля десятина. Казачки-то, пожалуй, похуже башкир оказали себя.
Недоразумение выходило все из-за того же дешевого сибирского хлеба. Компаньоны рассчитывали сообща закупить партию, перевести ее
по вешней воде прямо в Заполье и поставить свою
цену. Теперь благодаря пароходству хлебный рынок окончательно был в их руках. Положим, что наличных средств для такой громадной операции у них не было, но ведь можно было покредитоваться в своем банке. Дело было вернее смерти и обещало страшные барыши.
А выручил полтора миллиона, если пустит хлеб
по нашей
цене, значит, голенький миллион в кармане.
Неточные совпадения
За все это он получал деньги
по справочным
ценам, которые сам же сочинял, а так как для Мальки, Нельки и прочих время было горячее и считать деньги некогда, то расчеты кончались тем, что он запускал руку в мешок и таскал оттуда пригоршнями.
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец был у меня. Мы прошлись
по хозяйству,
по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас в порядке идет, но садик в забросе». А он у меня в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два хороших лубка выйдет. А нынче лубок в
цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
А теперь народ,
по словам Сергей Иванычей, отрекался от этого, купленного такой дорогой
ценой, права.
— Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю, что все дела
по крепостям, в какую бы ни было
цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается, так мы спросим у других.
— Моя
цена! Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит предмет. Я полагаю с своей стороны, положа руку на сердце:
по восьми гривен за душу, это самая красная
цена!