Кстати, Штофф был избран председателем правления, хотя это и не входило в планы Стабровского — он предпочел бы Галактиона, но тот
пока еще не «поспел». Стабровский вообще считал необходимым выдерживать прыткого немца и не давать ему излишнего хода. Он почему-то ему не доверял.
Неточные совпадения
— Не отпирайся… Обещал прислать за нами лошадей через две недели, а я прожила целых шесть,
пока не догадалась сама выехать. Надо же куда-нибудь деваться с ребятишками… Хорошо, что
еще отец с матерью живы и не выгонят на улицу.
— Ты бы то подумал, поп, — пенял писарь, — ну, пришлют нового исправника, а он будет
еще хуже. К этому-то уж мы все привесились, вызнали всякую его повадку, а к новому-то не будешь знать, с которой стороны и подойти. Этот нащечился, а новый-то приедет голенький да голодный,
пока насосется.
Пока ужинали, дело
еще шло ничего, а потом началась уже настоящая попойка.
— Нет, брат, шалишь! Я сперва
еще всех на подсудимую скамью запячу! Жив не хочу быть,
пока не оборудую этого самого дела!
Полуянов долго не решался сделать окончательный выбор деятельности,
пока дело не решилось само собой. Раз он делал моцион перед обедом, — он приобретал благородные привычки, — и увидел новую вывеску на новом доме: «Главное управление Запольской железной дороги». Полуянов остановился, протер глаза,
еще раз перечитал вывеску и сказал всего одно слово...
Он даже рассказал целую историю этого отравления,
пока следователь не догадался отправить его на испытание в больницу душевнобольных. Отец тоже был ненормален и радовался, как ребенок, что
еще раз избавился от сына.
Да накупи я всех этих, которые вымерли,
пока еще не подавали новых ревизских сказок, приобрети их, положим, тысячу, да, положим, опекунский совет даст по двести рублей на душу: вот уж двести тысяч капиталу!
Он шел скоро и твердо, и хоть чувствовал, что весь изломан, но сознание было при нем. Боялся он погони, боялся, что через полчаса, через четверть часа уже выйдет, пожалуй, инструкция следить за ним; стало быть, во что бы ни стало надо было до времени схоронить концы. Надо было управиться,
пока еще оставалось хоть сколько-нибудь сил и хоть какое-нибудь рассуждение… Куда же идти?
Неточные совпадения
Долгонько слушались, // Весь город разукрасили, // Как Питер монументами, // Казненными коровами, //
Пока не догадалися, // Что спятил он с ума!» //
Еще приказ: «У сторожа, // У ундера Софронова, // Собака непочтительна: // Залаяла на барина, // Так ундера прогнать, // А сторожем к помещичьей // Усадьбе назначается // Еремка!..» Покатилися // Опять крестьяне со смеху: // Еремка тот с рождения // Глухонемой дурак!
Дала
еще целковенький. // — Пойдем в мою каморочку, // Попьешь
пока чайку! —
Вить, мой батюшка,
пока Митрофанушка
еще в недорослях, пота его и понежить; а там лет через десяток, как войдет, избави Боже, в службу, всего натерпится.
Прошло
еще две минуты,
пока доктор надевал сапоги, и
еще две минуты,
пока доктор надевал платье и чесал голову.
Тяга была прекрасная. Степан Аркадьич убил
еще две штуки и Левин двух, из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко на западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать
еще,
пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны будут везде звезды Медведицы.