Умный старик понимал, что попрежнему девушку воспитывать нельзя, а отпустить ее в гимназию не было сил. Ведь только и свету было в окне, что одна Устенька. Да и она тосковать будет в чужом городе. Думал-думал старик, и
ничего не выходило; советовался кое с кем из посторонних — тоже не лучше. Один совет — отправить Устеньку в гимназию. Легко сказать, когда до Екатеринбурга больше четырехсот верст! Выручил старика из затруднения неожиданный и странный случай.
— Да уж я и сам думал, Борис Яковлич, и так и этак. Все равно
ничего не выходит. Думаю вот, когда у протопопа старшая дочь кончит в гимназии, так чтоб она поучила Устюшу… Оболванит немного.
— Иначе не можно… Раньше я думал, что она будет только приезжать учиться вместе с Дидей, но из этого
ничего не выйдет. Конечно, мы сделаем это не вдруг: сначала Устенька будет приходить на уроки, потом будет оставаться погостить на несколько дней, а уж потом переедет совсем.
Неточные совпадения
В сущности Харитина
вышла очертя голову за Полуянова только потому, что желала хотя этим путем досадить Галактиону. На, полюбуйся, как мне
ничего не жаль! Из-за тебя гибну. Но Галактион, кажется,
не почувствовал этой мести и даже
не приехал на свадьбу, а послал вместо себя жену с братом Симоном. Харитина удовольствовалась тем, что заставила мужа выписать карету, и разъезжала в ней по магазинам целые дни. Пусть все смотрят и завидуют, как молодая исправница катается.
— Вот что, мамаша, кто старое помянет, тому глаз вон.
Ничего больше
не будет. У Симы я сам выпрошу прощенье, только вы ее
не растравляйте.
Не ее, а детей жалею. И вы меня простите. Так уж
вышло.
— А вот и пустит. И еще спасибо скажет, потому
выйдет так, что я-то кругом чиста. Мало ли что про вдову наболтают, только ленивый
не скажет. Ну, а тут я сама объявлюсь, — ежели бы была виновата, так
не пошла бы к твоей мамыньке. Так я говорю?.. Всем будет хорошо… Да еще что, подошлем к мамыньке сперва Серафиму. Еще того лучше будет… И ей будет лучше: как будто промежду нас
ничего и
не было… Поняла теперь?
Являлось уже вопросом чести, кто
выйдет победителем, и стороны
не щадили
ничего.
В сущности Прохоров ожидал такого ответа, как человек, бывалый в переделках, и только съежил плечи. Он
ничего не ответил немцу, даже
не поклонился и
вышел.
Встреча с отцом
вышла самая неудобная, и Галактион потом пожалел, что
ничего не сделал для отца. Он говорил со стариком
не как сын, а как член банковского правления, и старик этого
не хотел понять. Да и можно бы все устроить, если бы
не Мышников, — у Галактиона с последним оставались попрежнему натянутые отношения. Для очищения совести Галактион отправился к Стабровскому, чтобы переговорить с ним на дому. Как на грех, Стабровский куда-то уехал. Галактиона приняла Устенька.
Без меня у них
ничего бы
не вышло.
Насколько сам Стабровский всем интересовался и всем увлекался, настолько Дидя оставалась безучастной и равнодушной ко всему. Отец утешал себя тем, что все это результат ее болезненного состояния, и
не хотел и
не мог видеть действительности. Дидя была представителем вырождавшейся семьи и
не понимала отца. Она могла по целым месяцам
ничего не делать, и ее интересы
не выходили за черту собственного дома.
Галактион приходил к Луковникову с специальною целью поблагодарить старика за хороший совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион шел к Мышникову с тяжелым сердцем и
не ожидал от этого похода
ничего хорошего, а
вышло все наоборот. Сначала Мышников отнесся к нему недоверчиво и с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил свое критическое положение, как-то сразу отмяк.
Другие клялись, что крепок Нагибин и
ничего из этого
не выйдет.
Стабровский успокоился, потому что из такой комбинации, конечно,
ничего не могло
выйти.
Англичанка
ничего не ответила, а только чопорно поклонилась. Устеньку возмутила эта сцена до глубины души, но, когда Дидя величественно
вышла из комнаты, мисс Дудль объяснила Устеньке с счастливою улыбкой...
Но перенесемся мыслью за сто лет тому назад, поставим себя на место достославных наших предков, и мы легко поймем тот ужас, который долженствовал обуять их при виде этих вращающихся глаз и этого раскрытого рта, из которого
ничего не выходило, кроме шипения и какого-то бессмысленного звука, непохожего даже на бой часов.
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого
ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
— Нет, зачем; скажи, что кланяться велел, больше ничего не нужно. А теперь я опять к моим собакам. Странно! хочу остановить мысль на смерти, и
ничего не выходит. Вижу какое-то пятно… и больше ничего.
Неточные совпадения
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику
выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его и в вознаграждение
не получает
ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать,
не сделаются ли все кредиторы разумными? И ждут до сего дня.
Напрасно льстил Грустилов страстям калек,
высылая им остатки от своей обильной трапезы; напрасно объяснял он выборным от убогих людей, что постепенность
не есть потворство, а лишь вящее упрочение затеянного предприятия, — калеки
ничего не хотели слышать.
И стрельцы и пушкари аккуратно каждый год около петровок
выходили на место; сначала, как и путные, искали какого-то оврага, какой-то речки да еще кривой березы, которая в свое время составляла довольно ясный межевой признак, но лет тридцать тому назад была срублена; потом,
ничего не сыскав, заводили речь об"воровстве"и кончали тем, что помаленьку пускали в ход косы.
«Ах да!» Он опустил голову, и красивое лицо его приняло тоскливое выражение. «Пойти или
не пойти?» говорил он себе. И внутренний голос говорил ему, что ходить
не надобно, что кроме фальши тут
ничего быть
не может, что поправить, починить их отношения невозможно, потому что невозможно сделать ее опять привлекательною и возбуждающею любовь или его сделать стариком, неспособным любить. Кроме фальши и лжи,
ничего не могло
выйти теперь; а фальшь и ложь были противны его натуре.
— Кити! я мучаюсь. Я
не могу один мучаться, — сказал он с отчаянием в голосе, останавливаясь пред ней и умоляюще глядя ей в глаза. Он уже видел по ее любящему правдивому лицу, что
ничего не может
выйти из того, что он намерен был сказать, но ему всё-таки нужно было, чтоб она сама разуверила его. — Я приехал сказать, что еще время
не ушло. Это всё можно уничтожить и поправить.