— Да, да… Ох, повезешь, сынок!.. А поговорка такая: не мой воз — не моя и песенка. Все хлеб-батюшко, везде хлеб… Все им держатся, а остальное-то так. Только хлеб-то от бога родится, сынок… Дар божий… Как бы ошибки не вышло. Ты вот
на машину надеешься, а вдруг нечего будет не только возить, а и есть.
Неточные совпадения
Михей Зотыч проходил «механический цех», потом попал к паровым котлам, потом
на медный рудник к штанговой
машине, откачивавшей из шахты воду, потом к лесным поставкам, — одним словом, прошел сложный и тяжелый путь.
— А почему земля все? Потому, что она дает хлеб насущный… Поднялся хлебец в цене
на пятачок — красный товар у купцов встал, еще
на пятачок — бакалея разная остановилась, а еще
на пятачок — и все остальное село. Никому не нужно ни твоей фабрики, ни твоего завода, ни твоей
машины… Все от хлебца-батюшки. Урожай — девки, как блохи, замуж поскакали, неурожай — посиживай у окошечка да поглядывай
на голодных женихов. Так я говорю, дурашка?
Мельница давно уже не справлялась с работой, и Галактион несколько раз поднимал вопрос о паровой
машине, но старик и слышать ничего не хотел, ссылаясь
на страх пожара. Конечно, это была только одна отговорка, что Галактион понимал отлично.
— Вот ты про
машину толкуешь, а лучше поставить другую мельницу, — заговорил Михей Зотыч, не глядя
на сына, точно говорил так, между прочим.
Он потихоньку ездил смотреть
на строившуюся новую мельницу Луковникова и старался находить какие-нибудь недостатки — трубу для паровой
машины выводили слишком высоко, пятиэтажный громадный корпус самой мельницы даст осадку
на левый бок, выходивший к Ключевой, и т. д.
— Ах, уж эта мне сибирская работа! — возмущался он, разглядывая каждую щель. — Не умеют сделать заклепку как следует… Разве это
машина? Она у вас будет хрипеть, как удавленник, стучать, ломаться… Тьфу! Посадка велика, ход тяжелый,
на поворотах будет сваливать
на один бок, против речной струи поползет черепахой, — одним словом, горе луковое.
— Я новый пароход строю, Борис Яковлич. Только раньше осени не поспеет.
Машину делают в Перми, а остальные части собирают
на заводах.
А пароход быстро подвигался вперед, оставляя за собой пенившийся широкий след.
На берегу попадались мужички, которые долго провожали глазами удивительную
машину. В одном месте из маленькой прибрежной деревушки выскочил весь народ, и мальчишки бежали по берегу, напрасно стараясь обогнать пароход. Чувствовалась уже близость города.
У Галактиона сильно билось сердце, когда «Первинка» начала подходить к пристани, и он скомандовал: «Стоп,
машина!»
На пристани уже собралась кучка любопытных. Впереди других стоял Стабровский с Устенькой. Они первые вошли
на пароход, и Устенька, заалевшись, подала Галактиону букет из живых цветов!
— Позвольте мне кончить, господа… Дело не в названии, а в сущности дела. Так я говорю? Поднимаю бокал за того, кто открывает новые пути, кто срывает завесу с народных богатств, кто ведет нас вперед… Я сравнил бы наш банк с громадною паровою
машиной, причем роль пара заменяет капитал, а вот этот пароход,
на котором мы сейчас плывем, — это только один из приводов, который подчиняется главному двигателю… Гений заключается только в том, чтобы воспользоваться уже готовою силой, а поэтому я предлагаю тост за…
Именно ведь тем и хорош русский человек, что в нем еще живет эта общая совесть и что он не потерял способности стыдиться. Вот с победным шумом грузно работает пароходная
машина, впереди движущеюся дорогой развертывается громадная река, точно бесконечная лента к какому-то приводу, зеленеет строгий хвойный лес по берегам, мелькают редкие селения, затерявшиеся
на широком сибирском приволье. Хорошо. Бодро. Светло. Жизнь полна. Это счастье.
Неточные совпадения
— В кого же дурной быть? А Семен рядчик
на другой день вашего отъезда пришел. Надо будет порядиться с ним, Константин Дмитрич, — сказал приказчик. — Я вам прежде докладывал про
машину.
― Это не мужчина, не человек, это кукла! Никто не знает, но я знаю. О, если б я была
на его месте, я бы давно убила, я бы разорвала
на куски эту жену, такую, как я, а не говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская
машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
— Слушаю-с. У нас
на постирушечки две женщины приставлены особо, а белье всё
машиной. Граф сами до всего доходят. Уж какой муж…
Несмотря
на огромные деньги, которых ему стоила больница,
машины, выписанные из Швейцарии коровы и многое другое, он был уверен, что он не расстраивал, а увеличивал свое состояние.
Исполнение плана Левина представляло много трудностей; но он бился, сколько было сил, и достиг хотя и не того, чего он желал, но того, что он мог, не обманывая себя, верить, что дело это стоит работы. Одна из главных трудностей была та, что хозяйство уже шло, что нельзя было остановить всё и начать всё сначала, а надо было
на ходу перелаживать
машину.