Прошел и успеньев день. Заводские служащие, отдыхавшие летом, заняли свои места в конторе, как всегда, — им было увеличено жалованье, как мастерам и лесообъездчикам. За контору никто и не опасался, потому что служащим, поколениями выраставшим при заводском деле и не знавшим
ничего другого, некуда было и деваться, кроме своей конторы. Вся разница теперь была в том, что они были вольные и никакой Лука Назарыч не мог послать их в «гору». Все смотрели на фабрику, что скажет фабрика.
Неточные совпадения
— Да я же тебе говорю, что
ничего не знаю, как и все
другие. Никто
ничего не знает, а потом видно будет.
Появление Груздева в сарайной разбудило первым исправника, который крепко обругал раннего гостя, перевернулся на
другой бок, попытался было заснуть, но сон был «переломлен», и
ничего не оставалось, как подняться и еще раз обругать долгоспинника.
— Пока
ничего неизвестно, Мосей: я знаю не больше твоего… А потом, положение крестьян
другое, чем приписанных к заводам людей. […приписанных к заводам людей — так называли крестьян, прикрепленных царским правительством к заводам и фабрикам во время крепостного права.]
В этих словах слышалось чисто раскольничье недоверие, которое возмущало Петра Елисеича больше всего: что ему скрывать, пока ни он, ни
другие решительно
ничего не знали? Приставанье Мосея просто начинало его бесить.
Ведь не съест же она ее в самом деле, ежели у ней и на уме нет
ничего худого, как у
других фабричных девок.
— Богу ответите за сироту, Петр Елисеич! — доносился звонкий голос Домнушки через запертые двери. — Другие-то побоятся вам оказать, а я вся тут… Нечего с меня взять, с солдатки! Дочь у вас растет, большая будет, вам же стыдно… Этакой срам в дому! Беспременно этого варнака Тишку в три шеи. Обнакновенно, Катря — глупая девка и больше
ничего, а вы хозяин в дому и ответите за нее.
Дальше шли разноречивые показания: один говорил, что переселенцы живут
ничего, привыкли, а
другой — что им плохо приходится и что поговаривают об обратном переселении.
Все это было так просто и ясно, что Нюрочка только удивлялась, как
другие ничего не хотят замечать и живут изо дня в день слепцами.
—
Ничего я не знаю… — упрямо повторяла Таисья. — Наше дело маленькое. Со своею одною головой не знаешь куда деваться, а куда уж
других судить!
Странная вещь: проснувшись на
другой день, Нюрочка в предположении Катри не нашла решительно
ничего ужасного, а даже весело улыбнулась. В ней откликнулось неудержимое женское любопытство: ее любили еще в первый раз. А что будет дальше?..
Сколько ни галдели солдат Артем с Полуэхтом, так
ничего и не могли поделать с Мороком. На
другой день они явились уже с начальством во главе, то есть привели из волости старосту.
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне
ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Другое было то, что, прочтя много книг, он убедился, что люди, разделявшие с ним одинаковые воззрения,
ничего другого не подразумевали под ними и что они, ничего не объясняя, только отрицали те вопросы, без ответа на которые он чувствовал, что не мог жить, а старались разрешить совершенно другие, не могущие интересовать его вопросы, как, например, о развитии организмов, о механическом объяснении души и т. п.
Как ни придумывал Манилов, как ему быть и что ему сделать, но
ничего другого не мог придумать, как только выпустить изо рта оставшийся дым очень тонкою струею.
То есть не подумайте, чтоб я опасался чего-нибудь там этакого: все это произведено было в совершенном порядке и в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой вина, да и
ничего другого и обнаружить оно не могло…
Я утвердился еще более в моем намерении, и когда судьи спросили: чем могу опровергнуть показания Швабрина, я отвечал, что держусь первого своего объяснения и
ничего другого в оправдание себе сказать не могу.
Неточные совпадения
Осип. Давай их, щи, кашу и пироги!
Ничего, всё будем есть. Ну, понесем чемодан! Что, там
другой выход есть?
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и
другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все
ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Городничий.
Ничего,
ничего.
Другое дело, если бы вы из этого публичное что-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное.
Хлестаков. Хорошие заведения. Мне нравится, что у вас показывают проезжающим все в городе. В
других городах мне
ничего не показывали.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он думает, что, как ему, мужику,
ничего, если не поесть день, так и
другим тоже. Вот новости!