— Единоверцы — старообрядцы, соединившиеся с православной церковью, но совершавшие богослужение по старопечатным церковным
книгам и придерживавшиеся старинных религиозных обрядов.
Желание отца было приведено в исполнение в тот же день. Нюрочка потащила в сарайную целый ворох
книг и торжественно приготовилась к своей обязанности чтицы. Она читала вслух недурно, и, кроме Васи, ее внимательно слушали Таисья и Сидор Карпыч. Выбор статей был самый разнообразный, но Васе больше всего нравились повести и романы из русской жизни. В каждой героине он видел Нюрочку и в каждом герое себя, а пока только не спускал глаз с своей сиделки.
Неточные совпадения
По обе стороны стола помещались две массивные этажерки, плотно набитые
книгами; большой шкаф с
книгами стоял между печью
и входною дверью.
К особенностям Груздева принадлежала феноменальная память. На трех заводах он почти каждого знал в лицо
и мог назвать по имени
и отчеству, а в своих десяти кабаках вел счеты на память, без всяких
книг. Так было
и теперь. Присел к стойке, взял счеты в руки
и пошел пощелкивать, а Рачителиха тоже на память отсчитывалась за две недели своей торговли. Разница вышла в двух полуштофах.
— Кирилловой
книгой назывался изданный в 1644 году в Москве сборник статей, направленных против католической церкви; назван по первой статье сборника, связанной с именем Кириллы Иерусалимского.] — «
И власть первого зверя вся творит…
Лавки выкрашены желтою охрой, полати — синею краской, иконостас в переднем углу
и деревянная укладка с
книгами в кожаных переплетах — зеленой.
Выученики тоже старались по-своему пользоваться этою слабостью Таисьи
и валили на Оленку всякую вину: указка сломается, лист у
книги изорвется, хихикнет кто не во-время, — Оленка все принимала на себя.
— А вот за гордость тебя господь
и наказал: красотою своей гордилась
и женихов гоняла… Этот не жених, тот не жених, а красота-то
и довела до конца. С никонианином спуталась… […с никонианином спуталась… — С именем московского патриарха Никона (1605–1681) связана реформа официальной церкви — исправление церковных
книг по образцу греческих, изменение обрядов
и т. д. Не признавшие этой реформы — раскольники — называли православных никонианами.] да еще с женатым… Нет, нет, уходи лучше, Аграфена!
Мать Енафа раскинула шелковую пелену перед киотом, затеплила перед ним толстую восковую свечу из белого воска
и, разложив на столе толстую кожаную
книгу, принялась читать акафист похвале-богородице; поклоны откладывались по лестовке
и с подрушником.
Петр Елисеич был рад этой работе
и с головой зарылся в заводские
книги, чтобы представить полную картину заводского хозяйства, а потом те реформы, какие необходимо было сделать ввиду изменившихся условий.
Там широкою волной катилась настоящая жизнь, о которой Петр Елисеич знал только из газет
и по
книгам.
Большинство
книг были иностранные, преимущественно французские
и английские.
Для Васи эти шесть недель были тяжелым испытанием, но он покорился своей участи с удивившим Таисью спокойствием
и только попросил почитать какую-нибудь
книгу.
Генерал жил генералом, хлебосольствовал, любил, чтобы соседи приезжали изъявлять ему почтенье; сам, разумеется, визитов не платил, говорил хрипло, читал
книги и имел дочь, существо невиданное, странное, которую скорей можно было почесть каким-то фантастическим видением, чем женщиной.
Карл Иваныч большую часть своего времени проводил за чтением, даже испортил им свое зрение; но, кроме этих
книг и «Северной пчелы», он ничего не читал.
Хозяин игрушечной лавки начал в этот раз с того, что открыл счетную
книгу и показал ей, сколько за ними долга. Она содрогнулась, увидев внушительное трехзначное число. «Вот сколько вы забрали с декабря, — сказал торговец, — а вот посмотри, на сколько продано». И он уперся пальцем в другую цифру, уже из двух знаков.
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть
книг,
и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки,
и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом
и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Аммос Федорович. Нет, нет! Вперед пустить голову, духовенство, купечество; вот
и в
книге «Деяния Иоанна Масона»…
Была тут также лавочка // С картинами
и книгами, // Офени запасалися // Своим товаром в ней.
«А статских не желаете?» // — Ну, вот еще со статскими! — // (Однако взяли — дешево! — // Какого-то сановника // За брюхо с бочку винную //
И за семнадцать звезд.) // Купец — со всем почтением, // Что любо, тем
и потчует // (С Лубянки — первый вор!) — // Спустил по сотне Блюхера, // Архимандрита Фотия, // Разбойника Сипко, // Сбыл
книги: «Шут Балакирев» //
И «Английский милорд»…
Эх! эх! придет ли времечко, // Когда (приди, желанное!..) // Дадут понять крестьянину, // Что розь портрет портретику, // Что
книга книге розь? // Когда мужик не Блюхера //
И не милорда глупого — // Белинского
и Гоголя // С базара понесет? // Ой люди, люди русские! // Крестьяне православные! // Слыхали ли когда-нибудь // Вы эти имена? // То имена великие, // Носили их, прославили // Заступники народные! // Вот вам бы их портретики // Повесить в ваших горенках, // Их
книги прочитать…