Неточные совпадения
Домнушка знала, что Катря в сарайной и точит там лясы с казачком Тишкой, — каждое утро так-то с жиру бесятся… И нашла с кем время терять: Тишке никак пятнадцатый год только в доходе. Глупая эта Катря, а тут еще барышня пристает: куда ушла… Вон и Семка скалит зубы: тоже
на Катрю заглядывается, пес, да только опасится. У Домнушки в
голове зашевелилось много своих бабьих расчетов, и она машинально совала приготовленную говядину по горшкам, вытаскивала чугун с кипятком и вообще управлялась за четверых.
Неточные совпадения
Бабушка поглядела в окно и покачала
головой.
На дворе куры, петухи, утки с криком бросились в стороны, собаки с лаем поскакали за бегущими, из людских выглянули
головы лакеев, женщин и кучеров, в саду цветы и кусты
зашевелились, точно живые, и не
на одной гряде или клумбе остался след вдавленного каблука или маленькой женской ноги, два-три горшка с цветами опрокинулись, вершины тоненьких дерев, за которые хваталась рука, закачались, и птицы все до одной от испуга улетели в рощу.
Голова Матюшки сделала отрицательное движение, а его могучее громадное тело отодвинулось от змея-искусителя. Землянка почти
зашевелилась. «Ну нет, брат, я
на это не согласен», — без слов ответила
голова Матюшки новым, еще более энергичным движением. Петр Васильич тяжело дышал. Он сейчас ненавидел этого дурака Матюшку всей душой. Так бы и ударил его по пустой башке чем попадя…
Нам надобно было проехать сорок пять верст и ночевать
на реке Ик, о которой отец говорил, что она не хуже Демы и очень рыбна; приятные надежды опять
зашевелились в моей
голове.
Я судорожно выдернул нож из кармана, судорожно раскрыл его — какие-то красные искры закрутились у меня в глазах, от страха и злости
на голове зашевелились волосы…
Улыбка внезапно сошла с лица Александры Петровны, лоб нахмурился. Опять быстро, с настойчивым выражением
зашевелились губы, и вдруг опять улыбка — шаловливая и насмешливая. Вот покачала
головой медленно и отрицательно. «Может быть, это про меня?» — робко подумал Ромашов. Чем-то тихим, чистым, беспечно-спокойным веяло
на него от этой молодой женщины, которую он рассматривал теперь, точно нарисованную
на какой-то живой, милой, давно знакомой картине. «Шурочка!» — прошептал Ромашов нежно.