Положение Татьяны в семье было очень тяжелое. Это было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил жену, Макар вообще безобразничал, но где дело касалось жены — вся семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили
в этом случае старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Неточные совпадения
Дорога из Мурмосского завода проходила широкою улицей по всему Туляцкому концу, спускалась на поемный луг, где разлилась бойкая горная речонка Култым, и круто поднималась
в гору прямо к господскому дому, который лицом выдвинулся к фабрике. Всю
эту дорогу отлично было видно только из сарайной, где
в критических
случаях и устраивался сторожевой пункт. Караулили гостей или казачок Тишка, или Катря.
Что мог объяснить Петр Елисеич чистой детской душе, когда
этот случай был каплей
в море крепостного заводского зла?
Пашка
в семье Горбатого был младшим и поэтому пользовался большими льготами, особенно у матери. Снохи за
это терпеть не могли баловня и при
случае натравляли на него старика, который никому
в доме спуску не давал. Да и трудно было увернуться от родительской руки, когда четыре семьи жались
в двух избах. О выделе никто не смел и помышлять, да он был и немыслим: тогда рухнуло бы все горбатовское благосостояние.
Этот случай поднял
в ее душе все прошлое, которое довело ее до кабацкой стойки.
Следовательно, оставалось только воспользоваться
этим удобным
случаем, и
в голове Палача зароились смелые планы.
Долго стоял Коваль на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед покойниками.
В душе Тита
этот пустой
случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
Солдат Артем только слушал
эти толки о земле, а сам
в разговоры не вступался. Он думал свое и при
случае расспрашивал Мосея о скитах. Уляжется вечером на полати с Мосеем и заведет речь.
Беседа затянулась на несколько часов, причем Голиковский засыпал нового друга вопросами. Петра Елисеича неприятно удивило то, что новый управляющий главное внимание обращал больше всего на формальную сторону дела,
в частности — на канцелярские тонкости. Мимоходом он дал понять, что
это уже не первый
случай, когда ему приходится отваживаться с обессиленным заводом, как доктору с больным.
Переезд
в господский дом являлся для Нюрочки чем-то особенным, а не просто переменой одной квартиры на другую. Она предчувствовала, что случится с ней что-то необыкновенное именно
в этом старом господском доме, и волновалась смутным предчувствием
этого таинственного будущего. И отец относился к ней теперь иначе. Он уже говорил с ней как с большой и
в трудных
случаях даже советовался, как поступить лучше.
Во всех трудных
случаях обыкновенно появлялась мастерица Таисья, как было и теперь. Она уже была
в сарайной, когда поднимали туда на руках Васю. Откуда взялась Таисья, как она проскользнула
в сарайную раньше всех, осталось неизвестным, да никто про
это и не спрашивал. Таисья своими руками уложила Васю на кровать Сидора Карпыча, раздела, всего ощупала и сразу решила, что на молодом теле и не
это износится.
Петр Елисеич отмалчивался, что еще больше раздражало Голиковского. Старик исправник тоже молча курил сигару;
это был администратор нового типа, который понимал, что самое лучшее положение дел
в уезде то, когда нет никаких дел. Создавать такие бунты просто невыгодно:
в случае чего, он же и останется
в ответе, а пусть Голиковский сам расхлебывает кашу, благо получает ровно
в пять раз больше жалованья.
— Других? Нет, уж извините, Леонид Федорыч, других таких-то вы днем с огнем не сыщете… Помилуйте, взять хоть тех же ключевлян! Ах, Леонид Федорович, напрасно-с… даже весьма напрасно: ведь
это полное разорение. Сила уходит, капитал, которого и не нажить… Послушайте меня, старика, опомнитесь. Ведь
это похуже крепостного права, ежели уж никакого житья не стало… По душе надо сделать… Мы наказывали, мы и жалели при
случае. Тоже
в каждом своя совесть есть…
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя
в глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я у
этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною
случай:
в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах
в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при
случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть
эта распространяется только на мелочи и состоит
в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается
в разные платья
в продолжение пьесы.
Хлестаков. Да, и
в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё
случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же
в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная
в мыслях. Все
это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все
это я написал.
Сделавши
это, он улыбнулся.
Это был единственный
случай во всей многоизбиенной его жизни, когда
в лице его мелькнуло что-то человеческое.
"
В первый раз сегодня я понял, — писал он по
этому случаю Пфейферше, — что значит слова: всладце уязви мя, которые вы сказали мне при первом свидании, дорогая сестра моя по духу!