— Я думал заплатить ей счастливой и спокойной жизнью за все, а тут болезнь… А как она за мной ухаживает!.. Обед сама готовит и еще уверяет, что ей это нравится, а дело просто в том, что она не доверяет ни одной кухарке такого важного дела; доктор натолковал ей о важности питания, вот она и бьется, как рыба об лед… А как вы думаете,
поправлюсь я или нет? — неожиданно спросил меня Гаврило Степаныч.
Неточные совпадения
— Уеду я скоро…
поправлюсь, — с улыбкой говорил Гаврило Степаныч, прощаясь с нами. — Спасибо, господа… Саша, проводи их… Спасибо, Асклипиодот… Славный, братец, у тебя голос… разжалобил ты меня…
— Ему лучше… Он скоро
поправится.
— Это вы о Гавриле Степаныче? — вмешалась докторша и, получив утвердительный ответ, прибавила: — А по-моему, он
поправится, в нем слишком много энергии… В такого сорта болезнях хороший характер прежде всего.
— Вы, голубчик, совсем
поправились здесь, вон и румянец, и цвет лица в некотором роде…
— А как вы находите Гаврилу Степаныча? — обратилась ко мне Александра Васильевна. — Не правда ли, ведь он заметно
поправляется… на глазах.
— Ну, Саша, уж и заметно, — с улыбкой протестовал Гаврило Степаныч, опускаясь с заметным усилием на скамью. — Конечно, я чувствую себя бодрее и к осени отлично
поправлюсь, но нельзя же вдруг, разом…
— Тебе только не следует волноваться, — говорила Александра Васильевна, снимая шляпу и поправляя спутавшиеся на лбу пряди белокурых, мягких, как шелк, волос. — Не будешь волноваться и
поправишься…
— Помилуйте, конечно
поправитесь, — поспешил я ответить.
Вы и доктор, например, смотрите на меня и думаете: «Куда ему
поправиться, когда в нем места нет живого», а я вот возьму да и
поправлюсь,
поправлюсь именно потому, что во мне места нет живого.
Поэтому моя болезнь, например, в два месяца скрутит какой угодно организм, а я скриплю с ней пятый год и не думаю умирать, а надеюсь скоро совсем
поправиться.
— Ну, прощайте, голубчик, — говорил Гаврило Степаныч, укутывая мои ноги пледом с неизвестной целью, точно я мог их познобить в июле. — Хотел я проводить вас, голубчик, да день-то вон какой; ноги, пожалуй, промочу и опять слягу… Я скоро совсем
поправлюсь.
— Non, il est impayable, [Нет, он бесподобен,] — обратилась графиня Катерина Ивановна к мужу. — Он мне велит итти на речку белье полоскать и есть один картофель. Он ужасный дурак, но всё-таки ты ему сделай, что он тебя просит. Ужасный оболтус, —
поправилась она. — А ты слышал: Каменская, говорят, в таком отчаянии, что боятся за ее жизнь, — обратилась она к мужу, — ты бы съездил к ней.
— О, не то счастливо, что я вас покидаю, уж разумеется нет, — как бы
поправилась она вдруг с милою светскою улыбкой, — такой друг, как вы, не может этого подумать; я слишком, напротив, несчастна, что вас лишусь (она вдруг стремительно бросилась к Ивану Федоровичу и, схватив его за обе руки, с горячим чувством пожала их); но вот что счастливо, это то, что вы сами, лично, в состоянии будете передать теперь в Москве, тетушке и Агаше, все мое положение, весь теперешний ужас мой, в полной откровенности с Агашей и щадя милую тетушку, так, как сами сумеете это сделать.
— Прекрасная икра! превосходная! —
поправляется он, — может быть, впрочем, от того она так вкусна, что онесвоими ручками резали. А где, сударыня, покупаете?
Неточные совпадения
Боже мой!..» // Помещик закручинился, // Упал лицом в подушечку, // Потом привстал,
поправился: // «Эй, Прошка!» — закричал.
Пришел: «Ох-ох! умаялся, // А дело не
поправилось, // Пропали мы, жена!
«А ты ударь-ка в ложечки, — // Сказал солдату староста, — // Народу подгулявшего // Покуда тут достаточно. // Авось дела
поправятся. // Орудуй живо, Клим!» // (Влас Клима недолюбливал, // А чуть делишко трудное, // Тотчас к нему: «Орудуй, Клим!» — // А Клим тому и рад.)
Едва успели глуповцы
поправиться, как бригадирово легкомыслие чуть-чуть не навлекло на них новой беды.
Едва начал
поправляться город, как новое легкомыслие осенило бригадира: прельстила его окаянная стрельчиха Домашка.