Неточные совпадения
— Какой там Привалов… Не хочу знать никакого Привалова! Я сам Привалов… к черту!.. — кричал Бахарев,
стараясь попасть снятым сапогом в Игоря. — Ты, видно, вчера пьян
был… без задних ног, раккалия!.. Привалова жена в окно выбросила… Привалов давно умер, а он: «Привалов приехал…» Болван!
Привалов поздоровался с девушкой и несколько мгновений смотрел на нее удивленными глазами, точно
стараясь что-то припомнить. В этом спокойном девичьем лице с большими темно-серыми глазами для него
было столько знакомого и вместе с тем столько нового.
— Как случится, Марья Степановна. Вот
буду жить в Узле, тогда
постараюсь обедать в двенадцать.
В этих жалобах
было столько старчески забавного, что Привалов все время
старался рассматривать мелкие розовые и голубые цветочки, которые
были рассыпаны по сарафану Марьи Степановны.
— Нет, Вася, умру… — слабым голосом шептал старик, когда Бахарев
старался его успокоить. — Только вот тебя и ждал, Вася. Надо мне с тобой переговорить… Все, что у меня
есть, все оставляю моему внучку Сергею… Не оставляй его… О Варваре тоже позаботься: ей еще много горя
будет, как я умру…
Надежда Васильевна понимала, что отец инстинктивно
старается найти в ней то, что потерял в старшем сыне, то
есть опору наступавшей бессильной старости; она делала все, чтобы подняться до уровня отцовского миросозерцания, и вполне достигла своей цели.
Со стороны даже
было противно смотреть, как она нарочно
старалась держаться в стороне от Привалова, чтобы разыграть из себя театральную ingenue, а сама то ботинок покажет Привалову из-под платья, то глазами примется работать, как последняя горничная.
Эти разговоры с дочерью оставляли в душе Василия Назарыча легкую тень неудовольствия, но он
старался ее заглушить в себе то шуткой, то усиленными занятиями. Сама Надежда Васильевна очень мало думала о Привалове, потому что ее голова
была занята другим. Ей хотелось поскорее уехать в Шатровские заводы, к брату. Там она чувствовала себя как-то необыкновенно легко. Надежде Васильевне особенно хотелось уехать именно теперь, чтобы избавиться от своего неловкого положения невесты.
Посреди двора на длинной веревке описывал правильные круги великолепный текинский иноходец светло-желтой масти. Илья занимал центр двора. Его монументальные руки, какие можно встретить только на памятниках разных исторических героев,
были теперь открыты выше локтей, чтобы удобнее держать в руках корду; лошадь иногда забирала веревку и
старалась сдвинуть Илью с места, но он только приседал, и тогда сорвать его с места
было так же трудно, как тумбу.
Затем второй странностью для Привалова
было то, что сегодня он совершенно свободно говорил обо всем, о чем вчера
старался молчать, и опять-таки благодаря участию Лоскутова.
Зося сделалась необыкновенно внимательна в последнее время к Надежде Васильевне и часто заезжала навестить ее, поболтать или увезти вместе с собой кататься. Такое внимание к подруге
было тоже новостью, и доктор не мог не заметить, что во многом Зося
старается копировать Надежду Васильевну, особенно в обстановке своей комнаты, которую теперь загромоздила книгами, гравюрами серьезного содержания и совершенно новой мебелью, очень скромной и тоже «серьезной».
Между друзьями детства готова
была пробежать черная кошка, но Антонида Ивановна с прозорливостью любящей женщины
постаралась потушить пожар в самом зародыше.
Эти известия как-то сразу встряхнули Привалова, и он сейчас же отправился к Бахаревым. Дорогой он
старался еще уверить себя, что Хина переврала добрую половину и прибавила от себя; но достаточно
было взглянуть на убитую физиономию Луки, чтобы убедиться в печальной истине.
— Когда привыкнет,
буду вынашивать, а потом вы примете участие в соколиной охоте, которую мы
постараемся устроить в непродолжительном времени. Это очень весело… Мне давно хотелось побывать на такой охоте.
— Я одного только не понимаю, Сергей, — заговорил Бахарев,
стараясь придать тону голоса мягкий характер, — не понимаю, почему ты зимой не поехал в Петербург, когда я умолял тебя об этом? Неужели это так трудно
было сделать?
Катерина Ивановна только слегка кивнула своей красивой головкой и добродушно засмеялась. Привалов рассматривал эту даму полусвета,
стараясь подыскать в ней родственные черты с той скромной старушкой, Павлой Ивановной, с которой он когда-то играл в преферанс у Бахаревых. Он, как сквозь сон, помнил маленькую Катю Колпакову, которая часто бывала в бахаревском доме, когда Привалов
был еще гимназистом.
Надежда Васильевна в несколько минут успела рассказать о своей жизни на приисках, где ей
было так хорошо, хотя иногда начинало неудержимо тянуть в город, к родным. Она могла бы назвать себя совсем счастливой, если бы не здоровье Максима, которое ее очень беспокоит, хотя доктор, как все доктора,
старается убедить ее в полной безопасности. Потом она рассказывала о своих отношениях к отцу и матери, о Косте, который по последнему зимнему пути отправился в Восточную Сибирь, на заводы.
— Я вижу, Сергей Александрыч, что вам трудно переменить прежний образ жизни, хотя вы
стараетесь сдержать данное слово. Только не обижайтесь, я вам предложу маленький компромисс:
пейте здесь… Я вам не
буду давать больше того, чем следует.
Бахарев закрыл лицо руками и так просидел несколько минут. Слышно
было, как он сдержанно всхлипывал, напрасно
стараясь подавить подступавшие к горлу слезы.
Когда первый прилив радости миновал, Надежда Васильевна почувствовала неприятное сомнение: именно, ей казалось, что отец не высказал прямо цели своего приезда и что-то скрывает от нее. Это
было написано на его лице, хотя он и
старался замаскировать что-то.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству…
постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не
будет ли какого приказанья?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь,
стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Хлестаков. Хорошо, хорошо! Я об этом
постараюсь, я
буду говорить… я надеюсь… все это
будет сделано, да, да… (Обращаясь к Бобчинскиму.)Не имеете ли и вы чего-нибудь сказать мне?
Убытки редко кем высчитывались, всякий
старался прежде всего определить себе не то, что он потерял, а то, что у него
есть.
Угрюмые и отчасти саркастические нравы с трудом уступали усилиям начальственной цивилизации, как ни
старалась последняя внушить, что галдение и крамолы ни в каком случае не могут
быть терпимы в качестве"постоянных занятий".