Неточные совпадения
Во флигельке скоро потекла мирная семейная
жизнь, в которой
принимали самое живое участие Нагибин и поп Савел. Они своим присутствием делали совсем незаметным однообразие деревенской
жизни, причем поп Савел ближе сошелся с Лоскутовым, а Нагибин с Надеждой Васильевной. Добрый старик не знал, чем угодить «барышне», за которой ухаживал с самым трогательным участием.
Он был счастлив. Проводил время без тревог, испытывал доступные юноше удовольствия и едва ли когда-нибудь чувствовал себя огорченным. Мне казалось в то время, что вот это-то и есть самое настоящее равновесие души. Он
принимал жизнь, как она есть, и брал от нее, что мог.
— Однако — и в евангелии весьма жестокие строгости показаны — геенна огненная и прочее-с, довольно обильно! Ну, а первое-с, Матвей Савельич, как
принять жизнь «яко отроча» [«Как дитя», по-детски, с детским смирением — Ред.]? Ведь всякое дело вызывает сопротивление, а уж если сопротивление, — где же — «отроча»? Или ты обижай, или тебя замордуют!
— Я всегда дивился, Семен Иванович, легкости, с которой вы
принимаете жизнь: это счастие, большое счастие, но оно не всем дано; вы говорите: случай — и успокоиваетесь, а я нет.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков
принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был!
Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?
Он с холодною кровью усматривает все степени опасности,
принимает нужные меры, славу свою предпочитает
жизни; но что всего более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою собственную славу.
Только один больной не выражал этого чувства, а, напротив, сердился за то, что не привезли доктора, и продолжал
принимать лекарство и говорил о
жизни.
Для Константина Левина деревня была место
жизни, то есть радостей, страданий, труда; для Сергея Ивановича деревня была, с одной стороны, отдых от труда, с другой — полезное противоядие испорченности, которое он
принимал с удовольствием и сознанием его пользы.
Вернувшись домой и найдя всех вполне благополучными и особенно милыми, Дарья Александровна с большим оживлением рассказывала про свою поездку, про то, как ее хорошо
принимали, про роскошь и хороший вкус
жизни Вронских, про их увеселения и не давала никому слова сказать против них.