Неточные совпадения
— Взять теперешних ваших опекунов: Ляховский — тот давно присосался, но поймать его ужасно трудно; Половодов еще только присматривается, нельзя ли сорвать свою долю. Когда я был опекуном, я из кожи лез, чтобы,
по крайней мере, привести все в ясность; из-за этого и с Ляховским рассорился, и опеку оставил, а на
мое место вдруг назначают Половодова. Если бы я знал… Мне хотелось припугнуть Ляховского, а тут вышла вон какая история. Кто бы этого мог ожидать? Погорячился, все дело испортил.
— А вот сейчас… В нашем доме является миллионер Привалов; я
по необходимости знакомлюсь с ним и
по мере этого знакомства открываю в нем самые удивительные таланты, качества и добродетели. Одним словом, я кончаю тем, что начинаю думать: «А ведь не дурно быть madame Приваловой!» Ведь тысячи девушек сделали бы на
моем месте именно так…
— Не видать бы Привалову
моей Варвары, как своих ушей, только уж, видно, такое его счастье… Не для него это дерево растилось, Вася, да, видно, от своей судьбы не уйдешь. Природа-то хороша приваловская… Да и заводов жаль, Вася: погинули бы ни за грош. Ну, да уж теперь нечего тужить: снявши голову,
по волосам не плачут.
Какой-то дикий разгул овладел всеми: на целые десятки верст дорога устилается красным сукном, чтобы только проехать
по ней пьяной компании на бешеных тройках; лошадей не только поят, но даже
моют шампанским; бесчисленные гости располагаются как у себя дома, и их угощают целым гаремом из крепостных красавиц.
— Гм… Видите ли, Сергей Александрыч, я приехал к вам, собственно,
по делу, — начал Веревкин, не спуская глаз с Привалова. — Но прежде позвольте один вопрос… У вас не заходила речь обо мне, то есть старик Бахарев ничего вам не говорил о
моей особе?
— Я тебе серьезно говорю, Сергей Александрыч. Чего киснуть в Узле-то?
По рукам, что ли? Костя на заводах будет управляться, а мы с тобой на прииски; вот только
моя нога немного поправится…
— Не угодно ли вам в
мою кожу влезть: пристали, как с ножом к горлу, — объяснил Веревкин, когда пролетка бойко покатилась
по широкой Мучной улице, выходившей к монастырю.
— Все это
мои клиенты, — проговорил Веревкин, кивая головой на тянувшиеся
по сторонам лавки узловских мучников.
— Если это ты в
мой огород метишь, — напрасный труд, Александр… Все равно, что из пушки
по воробью палить… Ха-ха!..
— Как вам сказать: и верю и не верю… Пустяки в нашей жизни играют слишком большую роль, и против них иногда мы решительно бессильны. Они опутывают нас
по рукам и
по ногам, приносят массу самых тяжелых огорчений и служат неиссякаемым источником других пустяков и мелочей. Вы сравните: самый страшный враг — тот, который подавляет нас не единичной силой, а количеством. В тайге охотник бьет медведей десятками, — и часто делается жертвой комаров. Я не отстаиваю
моей мысли, я только высказываю
мое личное мнение.
— Это верно-с… — продолжал Заплатин. — Все в один голос кричат… А
моей Хине, знаете, везде забота: с утра треплется
по городу.
— Я слышала, что Привалов нынче почти совсем не бывает у Бахаревых, — проговорила Антонида Ивановна, тоже стараясь попасть в тон равнодушия. — Вероятно, дела
по опеке отнимают у него все свободное время.
Мой Александр целые ночи просиживает за какими-то бумагами.
— Да, именно, меня
по рукам и
по ногам связывала
моя болезнь…
— Да, вы можете надеяться… — сухо ответил Ляховский. — Может быть, вы надеялись на кое-что другое, но богу было угодно поднять меня на ноги… Да! Может быть, кто-нибудь ждал
моей смерти, чтобы завладеть
моими деньгами,
моими имениями… Ну, сознайтесь, Альфонс Богданыч, у вас ведь не дрогнула бы рука обобрать меня? О,
по лицу вижу, что не дрогнула бы… Вы бы стащили с меня саван… Я это чувствую!.. Вы бы пустили
по миру и пани Марину и Зосю… О-о!.. Прошу вас, не отпирайтесь: совершенно напрасно… Да!
—
Мой дед
по отцу был Пуцилло, а
мой дед
по матери — Маляхинский, — проговорил Альфонс Богданыч.
— Вы меня обокрали, Альфонс Богданыч… — прошептал убитым голосом Ляховский. — Каждый гвоздь на ваших заводах
мой… Понимаете: вы меня пустили
по миру!!
Ты, по-видимому, больше занят своим, а не
моим счастьем, и если что делаешь якобы для меня, все это, в сущности, приятно больше тебе.
— Да, так вот в чем дело! Ну, это еще не велико горе. Катерина Ивановна, конечно, девица первый сорт
по всем статьям, но сокрушаться из-за нее, право, не стоит. Поверь
моей опытности в этом случае.
— Вот уж сорочины скоро, как Катю
мою застрелили, — заговорила Павла Ивановна, появляясь опять в комнате. — Панихиды
по ней служу, да вот собираюсь как-нибудь летом съездить к ней на могилку поплакать… Как жива-то была, сердилась я на нее, а теперь вот жаль! Вспомнишь, и горько сделается, поплачешь. А все-таки я благодарю бога, что он не забыл ее: прибрал от сраму да от позору.
— Скажи! — // «Идите по лесу, // Против столба тридцатого // Прямехонько версту: // Придете на поляночку, // Стоят на той поляночке // Две старые сосны, // Под этими под соснами // Закопана коробочка. // Добудьте вы ее, — // Коробка та волшебная: // В ней скатерть самобраная, // Когда ни пожелаете, // Накормит, напоит! // Тихонько только молвите: // «Эй! скатерть самобраная! // Попотчуй мужиков!» // По вашему хотению, //
По моему велению, // Все явится тотчас. // Теперь — пустите птенчика!»
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и людей. Спорт,
по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).
По неопытности, ей-богу
по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи
мои; это такой народ, что на жизнь
мою готовы покуситься.
Хлестаков. Оробели? А в
моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость.
По крайней мере, я знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми
моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки
по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Слесарша. Да мужу-то
моему приказал забрить лоб в солдаты, и очередь-то на нас не припадала, мошенник такой! да и
по закону нельзя: он женатый.
Унтер-офицерша.
По ошибке, отец
мой! Бабы-то наши задрались на рынке, а полиция не подоспела, да и схвати меня. Да так отрапортовали: два дни сидеть не могла.