Неточные совпадения
Косоклинный кубовый сарафан облегал ее могучие формы; на
голове была девичья повязка, какие
носят старообрядки.
Ляховский
носил длинные усы и маленькую мушку под нижней губой; черные волосы с сильной проседью образовали на
голове забавный кок.
— Ох, напрасно, напрасно… — хрипел Данилушка, повертывая
головой. — Старики ндравные, чего говорить, характерные, а только они тебя любят пуще родного детища… Верно тебе говорю!.. Может, слез об тебе было сколько пролито. А Василий-то Назарыч так и по ночам о тебе все вздыхает… Да. Напрасно, Сереженька, ты их обегаешь! Ей-богу… Ведь я тебя во каким махоньким на руках
носил, еще при покойнике дедушке. Тоже и ты их любишь всех, Бахаревых-то, а вот тоже у тебя какой-то сумнительный характер.
Все эти правила могли быть неразумны, нехороши, но они были несомненны, и, исполняя их, Вронский чувствовал, что он спокоен и может высоко
носить голову.
И много уже показал боярской богатырской удали: двух запорожцев разрубил надвое; Федора Коржа, доброго козака, опрокинул вместе с конем, выстрелил по коню и козака достал из-за коня копьем; многим
отнес головы и руки и повалил козака Кобиту, вогнавши ему пулю в висок.
После этого Пачковский стал как-то иначе ходить, иначе
носил голову, втягивая ее между поднятых плеч и слегка откидывая назад, и говорил, цедя сквозь зубы.
И всегда Меркулов не любил глядеть понизу, а во все дни светлой недели он
носил голову немного назад и смотрел поверх лбов. И всю неделю он был трезв, каждое утро от обеден до вечерни звонил на колокольне Михаила-архангела, а после вечерни или сидел у звонаря Семена, или на десяток верст уходил в поле. И домой возвращался только ночью.
Неточные совпадения
Нет великой оборонушки! // Кабы знали вы да ведали, // На кого вы дочь покинули, // Что без вас я выношу? // Ночь — слезами обливаюся, // День — как травка пристилаюся… // Я потупленную
голову, // Сердце гневное
ношу!..
Тогда он не обратил на этот факт надлежащего внимания и даже счел его игрою воображения, но теперь ясно, что градоначальник, в видах собственного облегчения, по временам снимал с себя
голову и вместо нее надевал ермолку, точно так, как соборный протоиерей, находясь в домашнем кругу, снимает с себя камилавку [Камилавка (греч.) — особой формы головной убор, который
носят старшие по чину священники.] и надевает колпак.
Лица у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они на
голове не
носили ни хохлами, ни буклями, ни на манер «черт меня побери», как говорят французы, — волосы у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие.
Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на
голове колпак, какой
носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины.
И, наконец, благовоспитанный купец,
отнеся шляпу от
головы настолько, сколько могла рука, и весь подавшись вперед, произнес: